Античный Чароплет. Том 3

Аллесий

— Он! — Сидящий недалеко юноша тыкал пальцем в меня. Я уже приготовился к бою, но Рамеш весело указал на другого человека.

— Он!

— Я? Ты с ума сошел, мудрый?! Она! — тычок в ещё одного. Эта непонятная мне вакханалия продолжалась ещё полминуты, пока Вижен не растянул губы в зубастой улыбке.

— А ты что думаешь, наш гость из Вавилона?

— Я? Гм… Ты? — Я интересом указал на самого Вижена. Послышались смешки. Вскоре весь стол хохотал. Мужчина смеялся вместе со всеми, а я лишь вежливо улыбался.

— Как некрасиво с твоей стороны, Хамал, не просвятить нашего гостя по поводу правил! Видишь ли, Тиглат из Вавилона, я не могу быть твоим выбором.

— Почему же? И что за выбор?

— Мы приносим человеческую жертву не слишком часто: столько людей у нас нет…

Пока. Но мы любим повеселиться. Раз в несколько месяцев мы дурманим будущую жертву и приводим в скальный приют или лесной дом. Или ещё куда. Это всегда кто-то из учеников, слуг или воинов. Никто не знает досконально, кто это. И жить среди других верных владыкам эта овца может долго. Только пройдя шесть больших праздников ученики могут быть уверены, что они и вправду ученики. И многие подумали, что ты, наш дорогой гость, и есть сегодняшняя жертва. Но это не ты. Я знаю, что за столом есть другой человек, которому предначертано сегодня! — По залу прошул вдох. Чей-то разочарованный, чей-то обрадованный, чей-то испуганный. Все были уверены, что жертвой быть мне? Но подождите? дурманят? Тут и так все одурманены! А Вилама…

Моё подозрение не оправдалось. Вижен, засмеявшись, указал на парня, который первым тыкнул в меня. Он заозирался, сидящие рядом люди встали и отошли.

— Я?!.. Но я же сын Итиля из Индрахутары…

— Такого чародея нет в круге, — усмехнулся Рамеш, с жадностью наблюдая за меняющимися эмоциями парня. Вижен махнул рукой и я каким-то неуловимым чувством ощутил развеивание заклинания Черного Сна.

— Но… Но я… Я… — Последнее «я» он произнес с осознанием, которое проступило в словах столь явно, что предвкушающие улыбки людей превратились в оскалы.

— Пошли, мальчишка! — Тахим далеко не со старческой силой схватил парня за волосы сзади, опрокинув на спину и потащив к уже готовой бочке и тлеющим ярким углям, даже излишне красным, словно весь жертвенник был каким-то жутким существом открывшим голодную пасть.

— Нет! Не я!.. — Что там ещё он хотел закричать, никто не узнал, потому что попытавшийся вырываться парень внезапно хлюпнул и засипел на очередном выкрике.

Тахим резким мастерским движением воткнул ему в глотку кривой нож, а когда его жертва попыталась потянуть руки к этому месту, поднял за волосы его над бочкой и рванул ручку ритуального орудия в сторону. Кровь хлынула настоящим фонтаном. Ещё минуту тело пыталось дрыгаться и вырываться. Все слабее и слабее. Потом и вовсе стало шевелиться крайне вяло, а поток крови сошел на убыль. Дернув ещё живого человека за волосы, Тахим бросил несчастного вперед, заставив распластаться на зашипевших углях. По помещению пополз сладковатый запах горелого мяса, а толпа вокруг начала стучать кулаками по столу и скандировать:

— Его! Его! Его! Его!..

Вижен встал первым и понес большой кубок к бочке, где лезвием все того же ножа жрец замешивал кровь с вином, бормоча свои черные молитвы. Я же видел другое: звуки буквально растворялись в жидкости, поглощаясь ею А ещё от неё чувствовалась слабая жизненная сила. Он буквально растворял жизнь парня в вине. Вот это магия… А окружающие, выходит, практически вампиры?..

Я встроился в общую процессию, когда Вижен остановился и развернулся.

— Вилама, дочь Рамеша, подойди ко мне, — он улыбнулся своими тремя губами. Я напрягся, а Вилама и вовсе была бледна, хотя и шагала уверенно, словно бы ничего и не происходило. — Я знаю, это прекрасная женщина, не так ли, Тиглат из Вавилона, — усмехнулся он.

— Да, — отвечать приходилось ровно, хотя внутри поднимался гнев. Он знает?! Почему-то единственное, чего хотелось в тот момент, ударить электрическим копьем в мерзкое округлое лицо. Но я сдерживался.

— Скажи мне, Вилама, дочь Рамеша, твои господа все ещё Великий Ктулху? Мудрый С’Нъяк? Повелитель ли Дагон твой бог? И велик ли Йог-Сотхотх?

— Мои боги те же, что и твои, господин Вижен, — Вилама склонила голову. — Великие Ктулху

и Дагон, Повелители глубин, мудрый С’Нъяк и Йог-Сотхотх со своими сыновьями. Могучие Гомори и Заган, бледный Ситри, мудрый Элигор, крылатый Дурсон, чёрный Вуал, холодный Скор, быстрый Алгор, удушающий Сефон, колоссальный Партас, огнерукий Гамор, желтый Анабот и бесконечно огромный Умбра!

— Ну что же, тогда отведай из моего кубка, — Вижен зачерпнул вина и протянул Виламе. Я сузил глаза, смотря на это. Ей не оставалось ничего, кроме как выпить. Красная струйка потекла по подбородку, на шею, в вырез простого платья между грудей. — Молодец. Иди же, дай другим сочетаться с владыками!

Вилама быстро засеменила в сторону, потихоньку отдаляясь от толпы. Ушла куда-то за спины остальных… Я видел, как она идет к выходу. Кто-то обратил на это внимание и стал поворачиваться, но девушка уже скрылась за дверьми. Пора.

— Тиглат из Вавилона. Ты эмиссар владык. Пора тебе испить свою чашу, — Вижен зачерпнул кубок. Снова свой. Рамешу наливали в его собственный, как и Хамалу, и Тахиму… Я пошёл к нему.

— Я эмиссар Лэнга, господин Вижен, — киваю головой, принимая кубок. Речь нужна была только чтобы дать Виламе пару лишних шагов и не пить чашу, растягивая время. — Но знаешь… Я ему все же не служу ему! — Последнее слово совпало с тем, как моё тело вспыхнуло спичкой, а плотное и тяжелое пламя начало стремительно расходиться по помещению, охватывая людей. Одновременно в моих руках возникло кольцо. не то кольцо, которое содержало в себе якорь для призыва сына шаб-Нигуррата, а то, которое практически уже рассыпалось, будучи вместилищем для духа грома. Оно полетело вперед вместе с лезвием ветра, раскалываясь прямо перед обожженным лицом лидера всей этой колдовской шайки, получившим ещё и рассечение прямо в расходящуюся верхнюю губу.

Глава 27

Помещение потонуло во всплеске пламени, а назад от оказавшихся невероятно прочных стен пришла ещё и ударная волна. Каждое место, куда дошёл огонь, вспыхнуло, словно было пропитано смолой. Такой эффект был чрезмерным: я и сам не ожидал подобного результата. Но он оправдал себя кратно. На ногах остались только Вижен, Рамеш, Хамал, Тахим и Митура. Все остальные были либо мертвы, либо не опасны. Удар пришел столь неожиданно, что защититься от него не смог практически никто. Те, кто был от меня дальше всего, обгорели не слишком сильно, если так можно сказать о половине кожного покрова, но им досталась контузия из-за отразившейся ударной волны. Плотное почти физическое пламя обратилось единым объемным взрывом, пусть и не слишком мощным. В помещении он собрал большую жатву, оглушив и контузив многих. Меня защитили воздушный доспех и доспех Мардука. Точнее, разумеется, именно первый, так как второй был предназначен для ультимативных ходов местных колдунов — демонов, которые могли быть в их распоряжении. Даже слабейшие демонические животные, они же — зверодемоны, представляют опасность для любого мага ниже уровня архимага. Если же здесь появится хотя бы кто-то из надзирателей Лэнга, то мне придется сражаться. И Сражаться всерьез. Кто-то уровня господ едва ли мне по зубам, хотя все зависит от конкретной обстановки. Тот же двурогий — как раз из господ. Но в Бахре господ нет точно. В противном случае отсда ужа шли бы легионы, сметающие окружающие города на своем пути.

Мозг испытал мгновенную дезориентацию, а тело онемело на пару мгновений от такого количества заклятий, которые я выдал одновременно. В левой руке у меня уже был мой старый жезл, а в левой меж пальцев возникло плотное облачко радужного света, стремительно вытягиваясь в синий луч энергетического меча. Ещё когда моё лезвие ветра оставило на его обожженном лице лишь небольшое рассечение, откуда нехотя показалось всего лишь три капельки густой темно-бордовой крови, я понял, что бой только начинается. Вижена не взяло особо ни пламя, ни физическая атака. Верхний покров кожи сгорел, но его аура… Она скорее зашевелилась, выражая не боль, но предвкушение. И я был уверен, что ожоги не были серьезными и не доставили ему большого дискомфорта.