Античный Чароплет. Том 3
Шрифт:
Я мог бы представить, что творилось впереди. Сначала до Бахры добрались три облака. Они нарушали все структуры, которые там были. Облако Отчаяния, созданное на базе Дождя Разочарования Арзы, оно буквально действовало как магическая кислота. Дестабилизирует любые чары, кроме специально защищенных, портит потоки маны. Фактически, все, чего оно касается, превращается в магический мусор, который ещё долго идет волнениями. Остатки чар работают, где-то — не работают, случаются аномалии. В той концентрации, которую я выдал, таких страшных эффектов быть не должно, но проблема Бахры была в большом количестве материи плана снов и заклятий из магии снов. Плотных заклятий. Магия снов — тонкая наука. У всех людей есть отражение, тень или проекция в мире снов. И магия снов, зеркал или тени обычно работает именно с этими проекциями в планы нереальности. Нюанс в том, что обычно эти проекции, они почти неощутимы. Это как дыхание в воздухе. Вроде бы и есть, но
Для взаимодействия нужно много сил. Очень. Например — много плотной маны, которая становится таковой только после прохождения через стоп чародея. Ни у тварей снов, ни у волшебников, которые находятся зачастую за тысячи километров от объекта воздействия, таких сил нет. Поэтому обычно все заканчивается воздействием на проекцию. Например — наложение и поддержание чар во сне может привести к навязчивым идеям, которые, словно болезнь, человек вынесет из Царства Снов. Это так называемая слабая магия снов. Иллюзорная, можно сказать. Аналогичным образом существует слабая магия зеркал, к примеру. Наблюдение через зеркало за пространством перед другим зеркалом, проклятие или сглаз через отражение, слабые вольтования, которые могут через отражение привести к галлюцинациям или фантомным болям.
Но есть и сильная магия. Можно сказать — противоестественная. Забавно, но именно ей я и владею. Слабая магия зеркал или снов мне мало доступна. Эскетинг учил меня именно сильной магии зеркал. Что такое сильная магия? Это прямое воздействие на реальность с помощью свойств материи нереальности. Мои зеркальные двойники, призыв и дарование плоти существам из-за кромки, перемещение через зеркала, убийство человека через сны и прочие подобные фокусы.
Так вот. Облако Отчаяния и Дождь разочарования обладали одним замечательным свойством. Чтобы обрести форму и держаться стабильности в реальности, материя нереальности должна быть насыщена маной. И из-за этого она легко дестабилизировалась. Когда в Бахру пришло Облако Отчаяния, даже небольшая концентрация его силы должна была деформировать, а в идеале — уничтожать большинство тварей небытия. «Выжить» могли бы только сильные. Вроде тех же гончих теней. Вся же «массовая продукция», которой нас могли бы завалить, просто теряла стабильность и уничтожалась. В основном утекая за кромку или превращаясь в аномалии. Вероятно, если эти существа могут испытывать боль, им должно быть больно. Одновременно я одним махом мог превратить всю окружающую среду в аналог кислотного тумана для любых призраков снов. Маги Онейрена иногда воплощались в реальность и наводили мороки. На большее они способны не были. Теперь путь в Бахру им был временно закрыт.
Противодемоническая и серебряная, сиречь — против нежити, пыль должны были стать другими компонентами удара. Тоже массового. Нежить нам по пути встречалась. Как и демонические создания и полудемоны. Конечно, последнее было явлением редким. Два случая появления будхи были самыми опасными из всех. Но я надеялся, что сумею хотя бы ослабить подобных существ, если в городе они ещё были.
Наконец, три последних моих ключа-активатора должны были дополнительно наложить на используемые компоненты-основы три важных заклинания. Изгнание нежити. Каждая частичка серебра, сколь бы невесомой она ни была, должна была приносить кратный эффект, стоило только ей попасть на некротическое создание. Остальные два должны были усилить действие порошка Эа. Ослабление Демонов и Бессилие Демонов. Отдельные заклятия демонологов, иногда выполняемых в ритуальной форме. Собственно, как я и использовал их. Это позволяло снизить на себя нагрузку. Конечно, заклинание-ритуал ничем не легче классической магии слова, но в такой форме оно больше растянуто по времени, за счет чего позволяло эффективнее пользоваться силой храмовников, текшей ко мне.
И вот, когда все это безобразие прошло по трети города, за облаками, нанесшими специализированный урон пронеслось новое бедствие. Кислота Гальди. Эта дрянь буквально плавила камни, обугливала древесину, снимала кожу, а затем и мышцы с костей. И, вероятно, если кто-то в первой линии строений и остался, то именно после неё, последней убийственной волны, он и ждал атаки. Но я заготовил последний подарок. Огненный дождь.
Жгучие плотные капли начали падать с неба. Это был сигнал к началу атаки. Дождь был не слишком частым, но имел куда более важное свойство. Он шел по всей Бахре и он умел поджигать. А кислота Гальди воспламеняется. По городу прогремело множество небольших, но все равно
Общий строй не предполагался. Так и не воевали особо-то. Чаще — толпа на толпу. В нашем случае впереди шли почти дюжина десятков ополченцев. Их могло бы быть немного жаль, наверное, в конце концов — это простые деревенские и горожане, которых собрали по приказу Хирумана, но их командирам и им самим не стоило покидать нас после смены командира. Так что они, подгоняемые командирами-джунуюдха, были основным ударным кулаком. За ними на расстоянии метров двадцати, шли уже воины и маги. Понимал ли я, что таким образом положу половину имеющихся людей? Понимал. А ещё я понимал, что самые сильные не потратят ресурса, прорвутся к центру и пригодятся там много больше, чем могли бы, если бы шли первыми. И ополченцы не побегут. До них донесли очень четко, что у воинов за спиной есть приказ убивать всех трусов. Те же отряды ополчения, которые не попытались покинуть нашу маленькую армию, просто были поставлены за передними линиями. Вероятно, их участь имела куда больше вариативности и перспектив, чем у тех, кто шел первыми.
— Роши, ты командуешь, — Я вдохнул и выдохнул. Собранная сила вроде бы улеглась. Я был вполне боеспособен, а в резерве было даже на полсотни единиц больше маны, чем доступный максимум. Магическое опьянение, вероятно, могло бы мне грозить. Но я собирался в самое ближайшее время потратить эти крохи.
— Куда ты направляешься? Все идет нормально, по плану ты не должен поддерживать войска сейчас? — Роши имел в виду, что моё участие в бою предполагалось на первом этапе только в случае появление какой-то особо неприятной твари. Но таких не было. Уже сейчас было очевидно: ополченцы прошли старые руины и входят в ряды только что разрушенных домов, не встречая особого сопротивления.
— Я хочу добраться до тронов. Мне нужно ликвидировать Вижена… И разобраться с тронами.
— Хорошо.
Сложив знак «быстро» и активировав заклятие левитации, я смог совершить мощный прыжок, устремившись одним махом прямо в центр города. Ну и избавляясь от излишков силы, конечно. Капли огненного дождя уже прекратили капать. Внизу опять горели деревья и дома. Такие картины за последние десять дней видеть получалось неоднократно, но сейчас масштабы пожаров были куда как больше.
Приземление вышло жестким. Откровенно говоря, несмотря на торможение телекинезом и заклинание левитации, удар вышел таким, что пятки попросту отсушило, а болезненный толчок передался по позвоночнику аж в шею. И не удивительно было то, что на небольшой площади меня уже ждали.
— Я же говорила, он придет, — Вилама стояла, казалось бы, ничего не делая. Она не изгибалась, не крутилась и не пыталась повыгоднее показать себя. Но сексуальность, которой от неё разило, скрыть было тяжело. Почти невозможно.
— И ему очень не повезло, что ты была права, — Говорившего я видел впервые. Но кто передо мной — догадаться было нетрудно.
Мужчина. Молодой, скорее юноша даже. Большой рост — метр восемьдесят, не меньше. Он был очень необычен. Атлетическое телосложение — это для меня не ново. Но он был таким… Обтекаемым… Мускулистые развитые руки, гладкие плечи. Пояс был подвязан, позволяя свободному одеянию, которое предназначалось для верхней части тела, свободно болтаться на манер юбки. Кубики пресса не были отчетливыми или сухими, а скорее угадывались под кожей. Но мощь мускулов, сероватый оттенок, нехарактерный для известных мне народов, светлые, почти белые волосы, кроваво-красные глаза… Все это походило на описания священных текстов. Острые зубы, словно у акулы, и перевернутое двузубое копье. Наконец, аура завершала вид стоящего передо мной существа. Темная Часть Дагона боролась с Посейдоном. И было забавно, что они предпочитали антагонистичные орудия. Трезубец Посейдона и перевернутый двузуб Дагона. Правда, у самого Дагона, когда тот явился на Землю во плоти, я этой штуки не видел. А вот тот, кто передо мной стоял… Его сын, судя по всему.
— Вилама и Вижен мне знакомы. А вот тебя я не знаю.
— Разве ты не слышал мое имя? — Собеседник прищурился.
— Может и слышал. Только я уже устал от лжи. Она из каждой щели этого проклятого города сквозит. Будь добр: назовись и не морочь мне голову.
— Зачему трупу знать, кто его убьет?.. — Он поднял двузуб.
— Так я тебя прошу назваться, а не сам представляюсь.
— …
— Давно с тобой так не разговаривали, а? — Вижен, даже не пытаясь скрыть свою природу, выглядел совершенно иначе, чем обычно, и в то же время так же. Червь, судя по всему, занял новое тело. И не особо в нем ещё обосновался. Второй из повелителей Бахры был тощим, руки жилисты, а лицо то и дело отходило от головы, словно бы не до конца приклеено. Из щели подтекали капельки крови, гноя, слизи. Но вот сама хитино-костяная маска, покрытая кожей — она осталась прежней. Все та же детская физиономия с лишними подбородками и заячьей губой.