Антикиллер-4. Счастливых бандитов не бывает
Шрифт:
И как-то сразу утратил интерес к беседе. Босой вышел от Коренева в тяжелых раздумьях. Чего хотел Лис? Напугать? Намекнуть, что Гарика завалили неспроста? Или, как это у него всегда бывает, отвлечь внимание от чего-то важного? Но от чего именно?
Босой мог ломать голову сколько угодно. Остальные, кто был сейчас в этой часовенке, тоже могли теряться в догадках. Но никто и предположить не мог, что всю эту карусель с допросами Лис затеял не ради Гарика, не ради Боцмана или Валета… А только ради того, чтобы, не вызывая ничьих подозрений, встретиться с одним-единственным
– …Видя близкий конец жития моего и помышляя недостойных мыслей, деяний же, Всечистая, душу мою делательницу, жестоко бываю поражаем стрелами совести: но преклоншися, милостивно буди мне, Предстательница…
Карпет в нетерпении переступал с ноги на ногу. Ему казалось, что отпевание никогда не закончится. В левой руке свеча, правой Карпет крестился вслед за батюшкой, а когда не крестился, то сжимал в кармане куртки тяжелый металлический предмет, похожий на лимон. Скорее, скорее бы. Иногда он не выдерживал, бросал короткий взгляд на Каскета, который стоял по другую сторону от гроба и ни о чем не подозревал. Свеча в его руке начинала дрожать, руки потели, и Карпет отводил глаза. Он боялся, что не дождется конца церемонии. Может, прямо сейчас? И дело с концом! Заноза в душе превратилась в раскаленный осколок, он ворочался, раздирая сердце и обрывая нервы. Хорошо, что он принял две таблеточки и запил коньяком. Это бодрит, поднимает над окружающими, прямо к расписанному ликами святых куполу.
– Я слышал, ты уезжать собираешься, Рубен. Вроде в Штаты… Это правда?
Говоря это, Лис достал из ящика стола коробку с сигаретами и пепельницу, поставил перед Карпетом. Разговор происходил вчера вечером, около пяти часов. Солнце садилось в окне за спиной Лиса, слепя глаза Карпету.
– Уезжаю или нет, это мое дело, – поморщился Карпет. – И к убийству Гарика никакого отношения оно не имеет.
Он достал свои сигареты и закурил.
– Гарик тут ни при чем, – сказал Лис. – Я про тебя спрашиваю.
В дверь кабинета постучали, Лис неожиданно гаркнул во весь голос: «Я занят!!!». Так гаркнул, что Карпет даже вздрогнул.
– Я понимаю, говорить об этом неприятно, – продолжил Лис. – Но в Тиходонске тебе уже делать нечего. Бизнес твой усох, авторитет тоже… Не надо морщиться, Рубен. Все усохло, и не только у тебя. Я знаю. И все знают.
– Я не морщусь, – сказал Карпет, прикрываясь ладонью. – Это солнце.
– Только там, в Штатах, у тебя тоже ничего нет. Хотя главное, что там нет Каскета…
– Он мне сто лет пофиг! – взорвался Карпет. – Я его не боюсь и уезжаю не из-за него…
– Ага. Значит, уезжаешь все-таки! – усмехнулся Лис.
Карпет вздохнул и ничего не сказал.
– Вот объясни мне, Рубен, как могло такое случиться. Вы здесь жили-поживали, добра наживали… Если это можно, конечно, назвать добром. Мерялись друг перед другом, у кого машина круче, у кого бойцов больше, кто кому глотку перегрызть может ловчее… А потом откуда ни возьмись появляется Каскет и всех вас загоняет под стол, как пионеров!
Лис произнес последнее слово с прононсом: «пионэров».
– Помнишь, был такой Амбал? Никому не известный сявка Амбал, из-под баржи откуда-то вылез. И он самого пахана вашего Черномора точно таким же макаром на понт взял когда-то, явился к нему с гранатой – ты или я, или оба разом! Психологический момент!
Лис многозначительно поднял палец.
– И Черномор слабину дал. И вы тоже дали, лоханулись перед Каскетом!
– Меня там не было… И у него не граната! А у него взрывчатки под центнер было! – огрызнулся Карпет.
– Да какая разница, Рубен! От него по-любому кило фарша осталось бы – будь там граната или бомба целая! Он на риск пошел, сыграл красиво! Показал себя как настоящий блатарь! А вы…
– А что мы? Какое твое вообще дело? Чего ты лезешь, куда не надо?
Лис почесал пальцем за ухом.
– Работа у меня такая, Рубен, – сказал он. – Лезть в ваши дела, понимаешь. А когда он вас всех в своей ханайке запугал, он к тебе домой пришел! Домой! Где ты отдыхаешь, где Ева живет, Артурчик… Так только полные отморозки поступают! И тебя запугал! Да так, что ты «ответку» не включил и вообще язык в жопу засунул, даже братве ничего не сказал, сходняк не собрал! Проглотил обиду, короче! А теперь вообще убегаешь с родной земли!
– Разнюхал, значит! – Карпет вскочил, вытаращил глаза, заскрежетал зубами, потом упал обратно на стул, махнул рукой. – Да что ты понимаешь?
Лис пожал плечами.
– Все всё понимают. Каскет – король Тиходонска. А ты убегаешь в Америку, будешь неграм и латиносам прислуживать…
– Никому я прислуживать не буду! – выкрикнул Карпет. – Никаким неграм! Там… там наша диаспора сильная! Там трафик в разы больше! И вообще! Я там еще круче поднимусь, чем здесь!
Лис усмехнулся, покрутил головой, будто несмышленый мальчик рассказал ему о мечте найти волшебную палочку.
– Выбрось из головы, Рубен! Ты же не первый из братвы туда едешь! Ни один не поднялся. Там только голову поднимешь – а тебя уже за ушко да на солнышко! Про ФБР слышал? А про сроки американские? Вспомни Японца. А он-то вон какая фигура, не в пример тебе! В лучшем случае откроешь букмекерскую контору в Брайтоне… И то вряд ли – возраст не тот!
– Брайтон в Нью-Йорке, а я поеду в Лос-Анджелес, на океан, – сказал Карпет, неожиданно успокоившись. – Про Голливуд слышал? Вот туда…
– Это прямо там, где кино снимают? – удивился Лис.
– Ну, почти… Рядом! Это район такой, очень крутой район! – Карпет явно воспрял духом. – Гуссейн тоже собирает манатки. И Костя в Испанию намылился. Скоро никого из наших в Тиходонске не останется, все уедут. А один в поле все равно не воин.
– А кто тебе сказал, что все уедут? – удивился Лис. – Уедут терпилы и лохи! Антон, например, никуда не собирается! Вот он – крутой пацан! Потому все женщины на него вешаются!
Карпет открыл рот, но ничего не сказал. Сквозь щетину на щеках проступили красные пятна.