Антикиллер
Шрифт:
Подполковник Крылов все это хорошо знал. После ухода Коренева он доложил материалы Ныркову, и тот без особого энтузиазма передал их следователю. Крылов дождался, пока Хасьянова отправят в камеру, дал несколько указаний подчиненным и отправился домой.
Он чувствовал усталость и, что хуже всего, угнетенность. Криминальная жизнь в Тиходонске развивалась сама по себе, деятельность подразделений милиции, в том числе и Управления по борьбе с организованной преступностью – сама по себе. Процессы шли параллельно и практически не пересекались.
Даже самый добросовестный опер выполнял повседневную работу,
Эта новая система уже стала привычной, желающих бороться с ней, подставлять грудь под ножи и пули становится все меньше, тем более что и ножи, и пули, и гранаты в окно не заставляют себя ждать. Убийство мента уже никого не удивляет, коллеги не объявляют, как когда-то, кровную месть всему преступному миру, не отбивают почки убийце и не подводят под «вышку». Нынче менты, как и все граждане, – каждый сам по себе.
Рыба воняет с головы. Если тем, наверху, ничего не нужно, то и внизу настроения соответствующие. Что руководителей Системы беспокоит? Один приказ грознее другого спускается: происходят потери оружия, усилить контроль, принять меры к недопущению! А сколько приказов о недопустимости потерь личного состава издано? За двадцать пять лет службы Крылов ни одного не припомнит! Выходит, железяки, которые сотнями тысяч по стране гуляют, важнее жизни сотрудника!
Вот начальники на местах и «усиливают контроль»: запрещают постоянное ношение – и баста! Мало ли что по закону положено – если пистолет лежит в оружейке, то его точно не потеряют. И не применят лишний раз, не будет прокуратура копать да уголовным делом грозить. Значит, начальнику спокойней.
Вот и Нырков распорядился оружие посдавать. «На операции – берите, а просто так – незачем». У бандитов такого приказа нет, каждый второй – с пушкой, а то и с автоматом или гранатой.
Сотрудники, понятно, свои выводы сделали. Умирать никому неохота, зачем встревать в горячие ситуации? И не встревают. Отвернутся и мимо проходят. Раз прошел, два... И все – нет офицера милиции. Есть чиновник – в погонах, но без рефлекса пресечь преступление.
А если начальник боится своим людям оружие выдать, то как он сможет острые решения принимать? Коренев отличный материал собрал, но кто его раскрутит? Воронцов мало что без пяти минут депутат. Все знают: зять Лыкова у него директор Северного рынка. Казалось бы: при чем зять, при чем глава администрации, если сам Воронцов – матерый преступник по прозвищу Шаман?
Когда-то можно было его законопатить: партию подключить, Москву, приехала бы бригада, так раскрутила, что и Лыков костей бы не собрал – за одни только компрометирующие связи... Сейчас каждому ясно – дело дохлое. Не будет Нырков за него биться, да и никто не будет. Толку нет, а себе дороже! Вот Лис им, гадам, закрутит подлянку на Левом берегу! Может, так оно и правильней!
Надоело! Может, действительно подать рапорт? Коренев к себе зовет, должность начальника охраны обещает, вместо Байкова, тот ни рыба ни мясо... Зарплата вдвое выше плюс пенсия. А задачи куда конкретней...
Погруженный в тягостные размышления, Крылов подходил к своему дому. Вдруг из проулка раздался отчаянный женский крик.
– Помогите! Люди, на помощь!
– Садись, сука! Кто тебе поможет, кому ты нужна!
Раздалась грубая брань, хлестнул звук удара.
«Как не везет!» – подумал подполковник и, двинулся на шум, отработанно бросив руку под пиджак, к левому бедру. Но привычной тяжести кобуры на поясе не было.
«Сволочи! Уйду на пенсию!»
Он заглянул в проулок. Здоровенный лоб в спортивном костюме за руку тащил молодую, приличного вида девушку к «мерседесу-100» с хищно распахнутой дверцей. Затемненные стекла не давали рассмотреть, сколько человек в салоне. Но в проем двери нетерпеливо тянулась чья-то рука, да один должен быть за рулем...
И чего он не прошел пятью минутами раньше? Сейчас зашел бы в квартиру и не видел всего этого.
– Помогите! Мужчина, помогите!
Крылов пытался зацепиться за что-то, оправдывающее невмешательство. Может, это одна компания? Иногда шалавы по пьянке поднимают хипеж, а потом царапают физиономию пришедшему на помощь «спасителю». Но сейчас ситуация явно другая. Парень уже подтащил будущую жертву к машине. Он не обращал на Крылова внимания, не принимал его в расчет и никого не боялся. Он был здесь хозяином. А подполковник милиции с двадцатипятилетним стажем оперативной работы мандражировал и искал причину, чтобы ему не мешать! Да, мир перевернулся.
Крылов сделал шаг вперед, другой... Оставался шанс, что эти псы побоятся связываться с сотрудником милиции, но вероятность такого исхода представлялась ничтожной. Правда, кто-то может его узнать, тогда пятьдесят на пятьдесят!
– Помогите!
Еще рывок, ожидающая рука дотянулась до девчонки. Через пару секунд «мерседес» уедет. Ее могут обработать прямо в машине и выбросить где-нибудь на окраине, могут завезти на кладбище, стройку, пустырь и потом убить, чтобы не оставлять свидетеля.
– Стоять, милиция!
Крылов бросился вперед. В данной ситуации такой окрик, не подкрепленный тяжестью готового к бою «макара», мало чего стоил. Система вынуждала его становиться героем. Возможно, посмертно. Когда-то Крылову приходилось драться одному против троих. Но тогда ему было двадцать восемь, еще не выскакивала из сустава выбитая правая кисть, а у противника не могло быть никакого оружия, кроме ножей. Да и окрик «милиция!» деморализовывал правонарушителей.
– Милиция, я сказал! Отпустите ее!
Хищная рука быстро спряталась в затемненном салоне. Но «спортсмен» локтевым сгибом зажал девушке горло, и стало ясно, что отпускать ее никто не собирается.
– Уебывай, пока цел! – с холодной угрозой процедил он. Литой торс, могучая шея, чугунная челюсть. Нечеловеческие глаза, смотрящие на Крылова как на пустое место. Или на покойника.
«В глаза!» – опер напряг чуть согнутые указательный и средний палец и сделал последний шаг.
«Бах! Бах!»
Из темного салона сверкнули вспышки, сильно ударило в плечо и левую часть груди.