Антикиллер
Шрифт:
Крест поначалу втянул голову в плечи.
– Разве ж можно в наглую ментов дразнить!
– Все привыкли, – успокоил Хромой. – Уже давно так делаем.
Их «волга» пристроилась в середине процессии. Кроме Хромого, никто из людей Черномора к Кресту не подошел: внезапная гибель Короля послужила для многих предостережением.
– Они же срисуют всех!
– Конечно. Пусть лишний раз рисуют. Нас и так все знают – и уголовка, и руоповцы.
– И что?
– Да ничего. Что они могут сделать?
Крест
– В былые времена налетели б, раздраконили палками да в камеры покидали...
– Нет, – усмехнулся Хромой. – Сейчас ведь демократия.
Крест озадаченно молчал. Он никак не мог привыкнуть к изменившемуся миру, так как не верил, что происходящее может продолжаться долго. Сам Крест строго исповедовал криминальные «законы» не из-за слепой веры в воровскую «идею». Ему так было проще удерживаться на вершине зоновской иерархии. Но увиденное на воле поражало: здесь не действовали никакие – ни воровские, ни государственные законы!
Как могли никому не известные «бакланы» вот так запросто взять и завалить Короля? Как могли сейчас несколько сот воров парализовать движение в центре крупного города?
– Узнали, кто это сделал?
– Узнать-то узнают, – нехотя ответил Хромой. – Да что толку? С этими отморозками связываться никто не захочет. Близких друзей или родственников у Короля нет, а братве нет смысла затевать бойню. Заставят заплатить семье, тем и кончится.
– Совсем с катушек съехали! – Крест брызнул слюной. – Вот сходняк соберу – разберемся! В городе хозяин должен быть, он за порядок отвечает. И если не может – с него и спрос!
В голове колонны в новом «мерседесе-600» ехали Черномор с Севером и Гангреной.
– Калинка и Плойка с ними ушли и сгинули. А у тех появились тэтэшники с задержкой перезарядки, – сипло докладывал Гангрена. – Потом лотки забрал Возле железной дороги, а контролеров холодными нашли. Баркас посылал своих, устроили в «Погребке» мочилово, но он уцелел. А кто Калинку в больнице добил? Он – больше некому!
– Да кто он вообще такой?! – Черномор раздраженно повернулся к Северу. – Кто его знает, кто за ним стоит?!
– Никто. Кусок говна. Набрал шоблу таких же отморозков и мочит всех подряд, без разбора! Калинку с Плойкой, баркасовских парней, Короля... Север задумчиво покусал губу.
– Самое смешное: авторитета нет, уважения не заработал, а страх навел! Артем ему за месяц вперед заплатил, часовщики тоже деньги отнесли... Как будто Короля никогда не было и всю общину перебили...
– Страх навел, говоришь? – Отец тяжело дышал, словно астматик. – Ладно.
И приказал Гангрене:
– На куски падлу! И разбросать, чтоб все видели!
– Сделаем, – буднично отозвался тот.
Гробы были не рядовые – из тяжеленных сырых досок, обтянутых дорогой материей. Полированное, покрытое лаком дерево, тяжелые медные ручки, золотая бахрома. Король курировал бюро ритуальных услуг, и там его помнили. Телохранителю И шоферу повезло – за компанию и их хоронили по высшему разряду. Второму телохранителю повезло еще больше – он выжил. Помня о судьбе Калинки, Север посадил у больничной палаты двух бойцов.
У разрытых ям долго звучали прочувствованные речи, обычно нетерпеливые могильщики скорбели вместе со всеми, изредка озираясь на лица окружающих их людей.
Наконец на груду свежей земли вскарабкался Крест.
– Золотых наших друзей провожаем в последний путь, – надрывно, со слезой начал он. – Остались вдовы, детишкисироты, мы их, конечно, без помощи не оставим. О тех, кто это сделал, не здесь говорить и не сейчас...
Толпа провожающих стояла безмолвно. Бесшумно работали две скрытые видеокамеры, несколько чувствительных микрофонов фиксировали каждое слово. Но Крест это учитывал.
– Я себя виню за то, что недоглядел. Правда, недавно прибыл, не осмотрелся, не успел... И все равно – моя вина.
Черномор понял, куда клонит зоновский авторитет.
– Если в доме нет хозяина или хозяин плохой, только о себе думает, тогда и хоронят замечательных людей. В нашем доме много дел накопилось, много мусора и грязи собралось, пора уборку делать. И о хозяине настала пора поговорить... Нужен ли нам такой, при котором порядка нет?
По толпе прокатился сдержанный шумок.
– Будем девять дней отмечать по христианскому обычаю, соберемся все вместе и поговорим о делах и заботах наших. А пока простимся с друзьями и предадим их земле...
Через полчаса Черномор возвращался домой. Север сел в другую машину. Он давно держался независимо и вроде как сам по себе. Но сейчас Черномор связал это с выступлением Креста.
«Дал понять, кто виноват, и сходку назначил... Да так неожиданно и ловко... Язык у него подвешен, права качать умеет, как бы его не взяла»,
– мрачно размышлял пахан. Чувствуя настроение хозяина, Гангрена тоже угрюмо сопел.
– Никуда не денется, тварь! – с ненавистью сказал он. – Шкуру на ремни распушу, яйца сожрать заставлю!
Он неправильно истолковывал причину озабоченности пахана, но искренне хотел его успокоить.
Черномор дружески похлопал человекоподобное существо по плечу.
– Давай по стаканчику водки пропустим под борщок! – расчувствовавшись, предложил он.
Гангрена радостно осклабился.
– Когда они приехали и шустрая Даша сноровисто собирала на стол, раздался телефонный звонок.
– Я от Метлы, – не здороваясь, произнес низкий, уверенный голос. – Адрес и наиболее удобное время.
Черномор закашлялся, прикрывая трубку ладонью. Гангрена стоял в двух шагах, настороженно пытаясь определить, кто беспокоит хозяина.