АнтиПринц. Начало

Коралевских Наталья Михайловна

строчки будет причинять нестерпимую

боль. Но это потом…

А сейчас…сейчас есть только музыка, за-

вораживающий ритм, размеренные движе-

74

ния, девушки, покачивающиеся со мной в

такт…

И я чувствую себя…свободным.

***

…В детстве я очень хотел собаку. И то,

что я помню отчетливо – мне очень долго

не разрешали ее завести. Кстати,

именно

из-за этого я и перестал верить в доброго

Боженьку, живущего где-то там на Небе-

сах и внимательно слушающего просьбы

хороших детишек…

…Это было за пару дней до начала Ново-

годних каникул. Мой заклятый друг и веч-

ный соперник Миша Козлов – скрипач, от-

личник, гордость школы,- принес в класс

щенка.

Мише было дозволено все – потому что

его мама регулярно таскала подношения

75

нашей классной руководительнице, но я,

наивный, тогда еще этого не понимал.

Это была самая обычная такса – может

быть, даже не слишком породистая… Но

мне было все равно. Это была самая на-

стоящая, живая собака. Разве что-то еще

нужно для счастья в наивные девять лет?

Я был тогда –пока еще был!- хорошим

мальчиком. Прилежно учился. Удивитель-

но, но у меня не было ни одной четверки –

такой идеальный мальчик-зайчик, круглый

отличник. В аккуратно выглаженной руба-

шечке и строгих черных брючках.

Как же я ненавидел эти гребаные

брючки… Меня ожидала хорошая порка

дома, если бы я осмелился их порвать…

Мне хотелось сжечь их в костре на заднем

дворе школы –что я и сделал по оконча-

нии третьего класса…

76

Так вот, вернемся к нашим баранам.

Точнее, Козлову. Он со своим щенком на

первой же перемене был окружен толпой

почитателей, лучшим из которых – наибо-

лее

подобострастным,-разрешалось

погладить висячее ушко сонного жмурив-

шегося щенка.

Миша в один момент вознесся до небыва-

лых высот.

Стоит упомянуть, что вокруг него столпи-

лись все – кроме меня. Уже тогда я был

до одури гордым мальчишкой – в жизни

бы не стал пресмыкаться и унижаться

перед Козловым, даже если бы он принес

в класс целую корзину щенков разных по-

род.

А вот моя не дорогая и с того памятного

дня уже далеко нелюбимая классная дама

– Зинаида Сергеевна, - решила по-друго-

му. Ей не нравилось, когда кто-то «отры-

вался от коллектива».

77

– Тарас, ну не дичись, -потрепала меня

по

волосам пухлая старческая ладошка , пах-

нущая тальком и духами. – Поиграй с ре-

бятами.

– Я учу урок,-демонстративно распахнув

учебник, буркнул Тарас.

– До урока еще десять минут,- ладошка

стала тяжелой и давящей. – Поиграй с ре-

бятами, Тарас.

Что мне оставалось? А что оставалось

Понтию Пилату?

С ненавистью глядя в спину учительнице,

я побрел к толпе почитателей Козлова и

его щенка.

– О, Тарас!- вроде бы даже обрадовался

мне Мишка. – Хочешь подержать

Рикардо?

Вот на последнем слове меня просто за-

морозило. Я бы стерпел все. Но не мог

стерпеть, что какой-то Козлов назвал свою

78

собаку моим любимым (на тот момент!)

именем.

Именем, которым я сам хотел назвать

свою собаку (когда она бы у меня появи-

лась.)

– Да нет, спасибо,-моя улыбка в тот мо-

мент казалась приколоченной к губам. –

Мало ли, вдруг у него лишай… Мне мама

не разрешает гладить незнакомых собак.

Толпа почитателей неожиданно поредела.

Лишаем пугали не только меня.

Козлов неожиданно покраснел и заморгал,

как разбуженный совенок. По его пухлым

щекам покатились крупные горошины

слез.

Я внутренне улыбался. Мне стало чуть-

чуть легче.

– Зинаида-а-а-а Сергеевна-а-а!- маленьким

бизоном взревел Козлов. – Он мою собаку

лишайной назвал!

79

Дальше события разворачивались с поис-

тине космической скоростью. Мне даже на

минуту показалось, что я сплю.

Вместо того, чтобы отправить Козлова с

его вшивой собакой домой, Зинаида Сер-

геевна решила наказать Тараса! И мало

того, что наказать –меня заставили при-

людно… извиняться…перед Козловым.

Я смутно помню, что произошло дальше.

Кажется, я что-то орал в свою защиту. Го-

ворил, что никому, -кроме Козлова!,-не

позволено приносить в класс собак. Вспо-

мнил мамины слова о том, что у нее ал-

лергия на собачью шерсть, а стало быть -

может быть и у меня! И я умру от отека

легких – разве так можно поступать с жи-

вым человеком?

Меня никто не слушал. Я понял это в тот

же миг, когда мне, раскрасневшемуся от