Антисемитизм в Советском Союзе
Шрифт:
«30 июня гитлеровские бандиты вступили в город Львов и на другой же день устроили резню под лозунгом «бей евреев и поляков». Перебив сотни людей, гитлеровские бандиты устроили «выставку» убитых в здании пассажа».
После этого приводится ряд конкретных фактов немецких жестокостей в Львове и в других местах и называется много имен пострадавших, но среди этих имен нет ни одного еврейского.
Всё же когда к концу ноты Молотов в третий раз вспоминает о евреях, мы находим и прямое указание на исключительный характер еврейского бедствия:
«Страшная резня и погромы были учинены немецкими захватчиками в украинской столице — Киеве. За несколько дней немецкие бандиты убили и расстреляли 52 тысячи мужчин, женщин, стариков и детей, безжалостно расправляясь со всеми украинцами, русскими,
Много массовых убийств совершено германскими оккупантами и в других украинских городах, причем эти кровавые казни особенно направлялись против беззащитных и безоружных евреев из трудящихся. По неполным данным, в гор. Львове расстреляно не менее 6000 человек, в Одессе — свыше 8000 человек, в Каменец-Подольске расстреляно и повешено около 8500 человек, в Днепропетровске расстреляно из пулеметов свыше 10 500 человек, в Мариуполе расстреляно более 3000 местных жителей, включая многих стариков, женщин и детей, поголовно ограбленных и раздетых донага перед казнью. В Керчи, по предварительным данным, немецко-фашистскими разбойниками было убито около 7000 человек».
Даже и тут Молотов пытается представить истребление евреев — и Киевскую бойню в Бабьем Яре — как часть репрессивной политики против «украинцев, русских и евреев». Но он не выдерживает этой роли до конца. И тот, кто прочитал целиком эту огромную ноту, узнал из нее о массовом истреблении евреев в Киеве, Львове, Одессе, Днепропетровске и др. Но советская печать этих сообщений не подхватила и еврейская проблема и после ноты Молотова осталась для печати табу. А в новой ноте Молотова от 27-го апреля 1942 года «о чудовищных злодеяниях, зверствах и насилиях немецко-фашистских захватчиков в оккупированных советских районах и об ответственности германского правительства и командования за эти преступления» («Правда» от 28-го апреля 1942 года, «Soviet War Documents», стр. 100–127 (здесь нота перепечатана с сокращениями, но они не коснулись тех мест, где речь идет о евреях).) тенденция отмолчаться от истребления евреев, как первоочередной, специальной задачи гитлеровской политики, сказалась уже гораздо резче:
«Расправы гитлеровцев над мирным советским населением… полностью разоблачают фашистские кроваво-преступные планы, направленные на истребление русского, украинского, белорусского и других народов Советского Союза. Этими чудовищными фашистскими планами продиктованы приказы и инструкции германского командования об истреблении мирных советских жителей».
Авторы ноты отлично знали, что гитлеровская политика, при всей ее жестокости и по отношению к русским, украинцам, белоруссам и др., не преследовала прямой задачи физического истребления русского, украинского и других народов и «советских жителей» вообще, что только в отношении евреев гитлеровцы ставили себе целью уничтожение всего народа. И нота сознательно вводит в заблуждение, лишь бы избегнуть необходимости говорить о гитлеровской политике истребления еврейского народа. Тенденция эта проходит красной нитью через всю ноту. В ней подробно сообщается об уничтожении гитлеровцами «мирных жителей» в Таганроге, в Керчи, в Витебске, в Пинске, в Минске. «Сотни тысяч украинцев, русских, евреев, молдаван и мирных граждан других национальностей погибли от руки германских палачей в городах Украины. В одном только Харькове гитлеровцы казнили уже в первые дни оккупации 14 тысяч человек».
— А во введении к ноте так прямо и говорится, что гитлеровцы поставили себе задачей «истребление советского населения, военнопленных и партизан путем кровавого насилия, пыток, казней и массовых убийств советских
Это не случайная обмолвка, это система политики, продолжавшейся годы.
Значительная часть еврейской печати вне Советского Союза (и, конечно, вся коммунистическая печать Америки) пыталась в годы войны представить советскую еврейскую политику в ином свете, рисуя Советский Союз, как чемпиона в борьбе против гитлеровской политики истребления еврейского народа.
В подтверждение такой оценки советской военной еврейской политики обычно делалась ссылка на обширную декларацию советского правительства «об осуществлении гитлеровскими властями плана истребления еврейского населения Европы», опубликованную в декабре 1942 года (Декларация эта в виде коммюнике Информбюро Наркоминдела была опубликована в «Известиях» и в «Правде» от 19-го декабря 1942 года.). Это очень интересный документ, и при беглом его чтении он действительно может показаться имеющим тот смысл, который ему приписывает просоветская еврейская легенда. К сожалению, действительное значение этого документа совсем иное.
Советская декларация 19-го декабря 1942 года резко противоречит всей системе советской пропаганды в последние два слишком года до ее опубликования и — как будет показано ниже — не менее резко расходится и с основной линией советской еврейской политики в течение добрых двух лет после опубликования этой загадочной декларации. Что же это, странная случайность, капризный зигзаг советской политики? Отнюдь нет.
Правильно оценить декларацию 19-го декабря можно лишь в связи с другой декларацией «о проводимом гитлеровскими властями истреблении еврейского населения Европы», опубликованной двумя днями раньше (в советской печати даже одним днем раньше) и подписанной двенадцатью правительствами стран анти-гитлеровской коалиции. В этой союзнической декларации, подписанной всеми европейскими противниками Германии, включая и Советский Союз, и Соединенными Штатами Америки, отчетливо характеризуется гитлеровская политика «истребления еврейского народа», причем подписавшие декларацию правительства «подтверждают свое торжественное обязательство обеспечить со всеми Объединенными Нациями, чтобы лица, ответственные за эти преступления, не избежали заслуженного возмездия». Только в свете этой союзнической декларации советская декларация 19-го декабря приобретает свой подлинный смысл. Это была попытка внести корректив в союзническую декларацию, несколько смягчить остроту, с которой в ней была поставлена еврейская проблема.
Декларация 19-го декабря в своей вводной части прямо ссылается на союзническую декларацию и публикуется как бы в дополнение к ней, но тут же пытается вставить проблему борьбы с гитлеровской политикой истребления евреев в иную рамку — в соответствии с цитированной выше нотой Молотова от 27-го апреля 1942 года:
«За последнее время на территориях оккупированных немецко-фашистскими захватчиками стран Европы повсеместно наблюдается усиление гитлеровского режима кровавых расправ с мирным населением…» Гитлеровцы «проводят в жизнь зверский план физического истребления значительной части гражданского населения оккупированных немцами территорий, — ни в чем неповинных людей разной национальности, разного социального положения, разных убеждений и веры, любого возраста».
Последовательно проводить эту концепцию, не вступая в слишком очевидное противоречие с союзнической декларацией (подписанной и Советским Союзом), было, однако, невозможно. И декларация 19-го декабря признает у Гитлера, наряду со «зверским планом физического истребления значительной части гражданского населения разной национальности», наличие «особого плана поголовного истребления еврейского населения на оккупированной территории Европы», «а также и [еврейского населения] самой Германии». Следуют страшные подробности и называются страны: Германия, Венгрия, Румыния, Польша, Чехословакия, Австрия, Франция, Бельгия, Голландия и Норвегия. Это и есть «Европа», на территории которой осуществляется Гитлером его «особый план».