Антитела
Шрифт:
А Вейдер никак не успокаивался. Маленький хозяин не хотел играть, и пес принялся докучать взрослым. Дэвид неохотно возился с Лабрадором, а Патриция наблюдала за ними со смешанным чувством изумления и тревоги. Вейдеру стукнуло двенадцать, столько же, сколько Джоди, и в этом возрасте пес никак не мог быть столь резв и подвижен.
— Вейдер опять как щенок, — сказала Патриция. Еще недавно черный Лабрадор, как и положено стареющей собаке, большую часть времени проводил во сне, хотя и не забывал приветствовать возвращавшихся домой хозяев, обильно слюнявя им
Улыбка Дэвида, его короткие темные волосы и густые брови придавали ему лихой вид.
— Ничего особенного, — сказал он. Патриция выпрямилась и выдернула руку из его пальцев.
— Ты сделал из Вейдера подопытное животное? Что ты с ним сделал? — Она повысила голос, произнося слова с холодной яростью. — Что ты с ним сделал?
Вейдер выронил из пасти игрушку, которую бросал ему Дэвид, и уставился на Патрицию так,
словно она сошла с ума. Зачем кричать, когда они с хозяином так мило играют?
Дэвид в упор посмотрел на Патрицию и вздернул брови, сделав простодушно-искреннее лицо:
— Ничего. Честное слово!
Вейдер зарычал и потянул из рук Дэвида игрушку, размахивая хвостом и упираясь лапами в ковер. Дэвид сопротивлялся, откинувшись для большей устойчивости на спинку дивана.
— Ты только посмотри на Вейдера! — воскликнул он. — Ну как тебе могло показаться, будто с ним что-то неладно?
За долгие годы семейной жизни Патриция научилась одной вещи и уже начинала ненавидеть себя за излишнюю проницательность. Она отлично знала, когда Дэвид лжет…
Поглощенный своими исследованиями, он продвигался вперед с бульдожьим упрямством, невзирая на запреты и ограничения. Он редко советовался с женой и, вгрызаясь в работу, слушался только себя. Такой уж у него был характер.
Дэвид был слишком увлечен экспериментами, не мыслил без них своего существования и заметил собравшиеся над «ДайМар» грозовые тучи, когда уже ничего нельзя было сделать. Патриция была не столь наивна, она замечала людей, наблюдавших за домом по ночам, следивших за ней, когда она выходила с Дэвидом, замечала странные щелчки в телефонной трубке… но Дэвид всякий раз с ходу отметал ее тревоги. Его могучий интеллект оказался на редкость близоруким. И только в самый последний момент он, почуяв опасность, позвонил Патриции и предупредил ее.
Тем временем Джоди погрузился в более спокойный сон. Его температура оставалась высокой, но Патриция понимала, что тут она бессильна. Подоткнув одеяла, она откинула со лба сына прямые липкие от пота волосы.
Вейдер выплюнул мячик, сообразив, что игры не будет. Тяжело вздохнув, он походил кругами напротив дивана и улегся, приняв удобную позу и охраняя покой мальчика.
Успокоенная преданностью собаки, Патриция побрела обратно к своей койке, довольная тем, что ей не пришлось будить сына, не пришлось зажигать лампы, свет которых можно было заметить с улицы.
Оставив Джоди спать, она беспокойно ворочалась на постели, чувствуя, как ее бросает то в жар, то в холод. Едва живая от усталости, Патриция не решалась расслабиться и хотя бы на мгновение потерять бдительность.
Она закрыла глаза и послала молчаливое проклятие Дэвиду, прислушиваясь к звукам, доносившимся снаружи.
Благотворительная клиника.
Портленд, штат Орегон.
Пятница, 5:09
Быстрота, с которой прибыли чиновники, изумила Эдмунда, ведь они должны были проделать долгий путь из Атланты, штат Джорджия. Гости держались с таким апломбом, что он даже не решился спросить у них документы.
Эдмунд был счастлив уже оттого, что нашлись люди, поверившие его рассказу.
После вчерашнего ночного происшествия он опечатал бокс «4Е» и до предела понизил температуру холодильника, хотя никто из окружающих не выказывал особого желания взглянуть на чудовище, так перепугавшее Эдмунда. Он с нетерпением дожидался разговора со своим наставником, медэкспертом Франком Квинтоном, но тот занимался анализом образца слизи, полученной в ходе вскрытия. Эдмунд рассчитывал, что Квинтон вот-вот освободится и даст ему возможность подтвердить свои слова.
Однако первыми в морге появились эти трое — мужчины неприметной наружности, которые тем не менее действовали так ловко, сноровисто и самоуверенно, что Эдмунд лишь потупил глаза. Невзирая на тщательно отутюженные дорогие костюмы гостей, их внешний вид внушал страх.
— Мы из центра регистрации и учета заболеваний, — заявил один из них. Он взмахнул карточкой с золотистым щитком и расплывчатой фотографией и спрятал документ, не дав Эдмунду прочесть хотя бы слово.
— ЦРЗ? — протянул Эдмунд запинаясь. — Значит, вы приехали за…
— Мы вынуждены изъять образец органической ткани, который хранится в морозильных камерах вашего морга, — прервал его мужчина, стоявший слева. — Насколько нам известно, вчера у вас случилось чрезвычайное происшествие.
— И еще какое! — воскликнул Эдмунд. — Приходилось ли вам видеть что-либо подобное? Я перерыл свои справочники…
— Соображения безопасности требуют уничтожить образец, — сказал мужчина, стоявший справа, и Эдмунд почувствовал облегчение при мысли о том, что наконец нашелся человек, который возьмет на себя ответственность и позаботится о дальнейшем развитии событий.
— Будьте добры предоставить нам все записи и материальные свидетельства, имеющие отношение к хранящемуся у вас трупу, — потребовал мужчина, стоявший в центре.
— Мы обязаны проверить ваши записи относительно трупа и любые образцы, которые вы брали, — добавил мужчина, стоявший в середине. — Помимо этого нам придется принять самые энергичные меры к стерилизации каждого квадратного сантиметра холодильников вашего морга.
— Как вы полагаете, я не заразился? — спросил Эдмунд.
— Это весьма маловероятно. В таком случае у вас немедленно проявились бы симптомы заболевания.