Антология «Дракула»
Шрифт:
Зевак столько — яблоку упасть негде, слетелись как мухи на труп. Только труп уже увозят.
Я чувствую грусть, ужас, опасность. Опасность такая, что пытаюсь спрятаться получше, взобравшись по стеклу на самый верх дверной ниши.
Постепенно толпа рассасывается, полиция возвращается к исполнению своих обычных обязанностей, и я решаю, что угроза миновала. Но все равно выжидаю еще час, прежде чем сдвинуться с места. Дороги сейчас куда оживленнее, десятки тысяч людей кружат по улицам метрополиса в преддверии празднования наступающего Нового года.
А мне надо подкрепиться.
Преодолеваю нависающую притолоку и бесшумно карабкаюсь по стене здания. Над магазинами несчетное число
Как и в большинстве нынешних офисов, тут имеются компьютеры. Мощные, с модемами для связи с другими машинами их вида. Я включаю один и быстро вызываю удаленный сервер данных, требуя немедленного сброса информации на этот терминал. Некогда, чтобы насытиться, мне требовалось прилагать немало усилий, привлекать людей располагающей наружностью — какое облегчение, что в наши дни все по-другому! Сейчас все, что мне надо, — это включить, укусить и наполниться. Никто не предполагает во мне эмоций, никому и не вообразить этой легкой дрожи, восхитительного трепета, пробегающего по телу, когда я вонзаю свои заостренные стальные зубы в теплый резиновый изгиб телефонного кабеля в предвкушении дивного вкуса данных! Как Шерлок Холмс Дойля написал трактат о различных видах сигаретного пепла, так и я мог бы создать труд, где анализировались бы тончайшие нюансы привкусов электронных данных из разнообразных…
Но планы мои под угрозой срыва. В дальнем конце офиса открывается дверь.
Я мгновенно отключаюсь и забираюсь под стол.
Офис частично освещен снаружи уличными фонарями, неоновыми рекламами и рождественскими гирляндами. Теперь ко всему этому прибавляется перемещающийся конус света. Я вижу сквозь него и в инфракрасном спектре различаю униформу охранника. Даже в самый канун Нового года — и века — этот человек настолько сознателен, что добросовестно осматривает здание, вместо того чтобы, как все остальные, пить за начало нового тысячелетия.
Хуже того, с ним пес. Черный Лабрадор; я знаю, они обучены вынюхивать таких, как мы. Неужто я так скоро присоединюсь к моему незадачливому соплеменнику? Да и в расцвете лет надо всегда быть готовым к встрече со смертью.
Человек и собака медленно двигаются по офису. Ох уж эти открытые планировки… Здесь свет фонаря охранника до меня не дотянется, но вот пес…
Пес трусит ко мне.
Я отключаюсь, вырубаю энергию — учует ли псина так? — и притворяюсь мертвым. Ах, Ирвинг, мой дорогой друг, ты гордился бы, увидев, что крупица твоего гения хоть как-то передалась мне.
Долгие секунды собака изучает меня.
Потом охранник окликает пса, тот отдергивает морду и бежит к хозяину. Насколько же проще быть послушным, чем инициативным!
Когда дверь за ними закрывается, я возвращаюсь к жизни, снова включаю компьютер, кусаю — и насыщаюсь. О, это блаженное покалывание! Я гурман, я смакую байты.
Но нет, это не бездумное одностороннее потребление. Боже упаси! Я беру необходимую мне пищу, но и отдаю малую толику: таков дар моего властелина, моего графа, вознаграждающий легкомысленную щедрость кормильца. От меня бежит тонкий ручеек магнитных частиц, который, когда этот компьютер включится вновь через день-другой, сотрет все программы, просочится в замкнутую Сеть, заразит все остальные компьютеры офиса, а потом, спаявшись с поврежденным «железом», будет портить все программы, загружаемые фирмой.
Я могу укрыться здесь, в межэтажных пустотах, и вылезать насыщаться и завтра ночью, и послезавтра, и всю неделю, и целый месяц. Но я не должен этого делать. Даже если не брать в расчет, что мои
Но и это еще не все. Мой священный долг сконструировать как минимум два агрегата, подобных мне, а если возможно, то и больше. Я лично был седьмым у своего родителя, и да, его достижение вызывает во мне чувство гордости. Достойный итог, который я должен постараться превзойти.
Я рыскаю по зданию в поисках подходящих деталей, которые я мог бы применить в решении этой задачи.
Когда выбор сделан, уже около полуночи. Упускать удобную возможность понаблюдать за важным событием я не собираюсь. Выбираюсь из подходящего окна и двигаюсь к плоской крыше.
Отсюда мне видны фейерверки и толпы. Ночь ясная и холодная. Если какой дымок и мутит атмосферу, то это дым костров тысячелетия. Река обвивается вокрут нас, подобно усыпанной драгоценностями змее, отражая каждый огонек. Возможно, мой друг Теннисон сумел бы достойно описать все это.
Криками и смехом начинается третье тысячелетие. Это будет мое время — время отмщения человечеству. Отсчет пошел…
МАЙК ЧИНН
Кровь Эдема
Рассказы Майка Чинна публиковались в таких журналах, как «Final Shadows», «Dark Horizonts», «Chills», «Kadath», «Viktor Summer Special», «Vollmont» и «Cosmorama». Помимо рассказов он написал несколько сценариев для журнала комиксов «Starblazer» издательства DC Thomson. А еще ему принадлежит серия книг о приключениях паладина Дамиана.
Двадцать первый век наступил, и Дракула готов установить новый мировой порядок…
Сидонец оставил двух своих телохранителей на подземной парковке, что их явно не обрадовало. «Как и меня», — подумал Сидонец, но коротышка-головорез в костюмчике от Армани был очень настойчив, и с обеих сторон прозвучало достаточно клятв и заверений. Оставалось только положиться на их честное слово. Правда, это не особо утешало.
Типчик в «Армани» поднялся на лифте вместе с Сидонцем. Коротышка застыл у дверей, небрежно сцепив руки перед собой. На двух стенах кабины висели зеркала, что удивило гостя. Хотя, возможно, удивляться не стоило. В конце концов, это общественное здание. Сидонец покосился на свое отражение: крупный, крепкий, коротко стриженный мужчина в темно-сером костюме, не стоившем, вероятно, и десятой доли «Армани». Его лицо в свете кабины выглядело мертвенно-бледным. Сидонец тряхнул головой — он не верил в предчувствия.
Сидонец мог по пальцам пересчитать те дни, когда завидовал мужу своей сестры Джону. Но в эту минуту он и сам был бы не прочь сидеть за конторским столом, лениво подписывая бумаги на приходящие и уходящие морем грузы и понемногу снимая сливки.
Лифт рывком остановился, и двери скользнули в стороны, открывая небольшую комнату, обладавшую всеми чертами туалетной кабинки. Впрочем, помещение было хорошо освещено и отапливалось. И почти полкомнаты занимал гигант.
Мужчина был очень высок и широк в плечах. Серый жилет туго обтягивал его массивный торс, а кожу обнаженных рук густо покрывали татуировки в виде драконов. Каждое предплечье великана обвивало трехцветное изображение ящера. По наголо обритой голове человека сложно было сказать, к какой народности он принадлежал, хотя широкое лицо и ярко выраженные скулы намекали на славянское происхождение. А возможно, и дальше к востоку. Сидонец почувствовал, что в позе гиганта есть нечто ритуальное — так стоит основательно выдохшийся борец сумо, прикидывающий, а не бросить ли на ринг еще пригоршню соли.