Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
ЗИНА. Что ж они, сразу, что ль?
МАРК. Не знаю, обещать не могу. Но еще одно: не удивляйтесь, если они по любому поводу будут танцевать. У них так принято. Они даже молитву часто совершают в танце.
ЗИНА. Надо же! Прямо ансамбль Моисея! (Уходит.)
Входит мама с блюдом. Ставит его на стол.
МАРК (смотрит на часы) Где же они? Неужели не придут?
МАМА. Не волнуйся, придут. Все иностранцы любят поесть
МАРК. Откуда ты знаешь? Ты из иностранцев видела только Лайму Вайкуле.
Звонок в дверь. Марк кидается открывать. На пороге стоит Беня в костюме, очень модном лет сорок назад.
БЕНЯ. Действие третье: первый бал Абраши!
МАМА. Бенцион Рувимович, вас не узнать! Такой шикарный костюм…
БЕНЯ. Нравится?.. Это мне еще Шнейдерман пошил.
МАРК. Шнейдерман? А кто он был по профессии?
Снова звонок.
МАРК. Они! (Открывает дверь, на пороге Дулитов в шикарном смокинге и с огромным букетом роз.)
ДУЛИТОВ. Здравствуйте, господа! Русских пускают?
МАРК. Пал Макарыч, это же плохая примета — дарить цветы раньше времени.
ДУЛИТОВ. Марк Моисеевич, во-первых, я не верю в приметы, а во-вторых — это цветы не для Лизы, а для Розалии Львовны. (Маме.) Эти розы для Розы. Шекспир, перевод мой.
МАМА. Павел Макарович, вы растете в моих глазах. Если все «новые русские» такие, я готова простить этим бандитам, что они нас всех обокрали.
ДУЛИТОВ. Ну, и где же мое чадо? Еврейка русского разлива?
МАРК. Она переодевается.
МАМА. Сегодня она должна быть царицей бала.
БЕНЯ. Только, ради бога, не ляпните, что вы ее папаша. А то все наши труды пойдут прахом.
ДУЛИТОВ. Спасибо, дорогой! Вот что значит еврейская голова. Жаль, не тому досталась.
Снова звонок.
МАМА. Теперь уже они, больше некому. (Открывает.) Шалом-алейхем, господа!
ХАСИДЫ (поют и танцуют). Авейни шолом-алейхем, авейни шолом алейхем!.. Авейни шолом, шолом, шолом-алейхем!
ПИККЕР. Вот, знакомьтесь, наши американские гости: Даниил, Натаниил, Иезакиил. Кстати, первые двое понимают по-русски, их предки — эмигранты из России. А вот Иезакиил говорит только на английском и иврите.
ИЕЗАКИИЛ. Йес, анфорчэнтли.
Входит Зина в крахмальном фартуке, наколке, со столиком на колесах.
ЗИНА. Гуд ивнинг, ледиз анд джентльмэнс! Тейк ит плиз: водка, виски, джин-толик…
ПИККЕР. Дорогая, наши гости пьют только кошерное вино.
ЗИНА. Ноу проблем! (Наливает. Все разбирают бокалы)
МАРК.
МАМА. Не обессудьте, если что не так. Это ее первый опыт.
ПИККЕР (ехидно). Простите, а эта родственница с чьей стороны?
МАРК. Что вы спрашиваете? Вы же знаете, что с вашей. Итак, прошу любить и жаловать — Лиза Дулицер!
Входит Лиза в потрясающем платье с древнееврейскими мотивами.
ЛИЗА. Шалом-алейхем, хаверим! Фрой михзихиу зеен байунс! Лиза! Лиза! Вус эрцех Лиза!..
ДАНИИЛ. Лиза? Разве это есть еврейский имя?
БЕНЯ. Не обращайте внимания, в этой стране имя ничего не значит. Возьмите, к примеру, Иосиф. Когда это Кобзон — это аид, а когда это Сталин — это уже а бандит, а гангстер, а коммунист.
ЛИЗА. Извините, я вас задержала. Как говорится, ди цайт лойфт, поэтому прошу к столу. Здесь только кошер (на идиш), не волнуйтесь, трефного тут нет.
НАТАНИИЛ. Хороший идиш. Видно, что девушка образованный.
ПИККЕР. Кстати, она какой институт закончила?
МАРК. Лиза?. Э-э… Институт пивной и молочной промышленности.
ДАНИИЛ. Вау! Какой только институт здесь нет.
Все рассаживаются, реб Пиккер совершает молитву, и гости переходят к еде. Слышно только звяканье ножей и вилок.
ЛИЗА. Простите, а вы сюда по делам? Наверное, из-за библиотеки Шнеерзона?
НАТАНИИЛ. Вы про это слышал?
ЛИЗА. Конечно! И очень возмущены. Наследие любаничского ребе должно принадлежать его ученикам.
ДУЛИТОВ. Извините, я все хочу спросить: что слышно на нью-йоркской бирже?
ДАНИИЛ. Мы сюда прилетел из Франция. Со всемирный сионистский конгресс.
БЕНЯ. И как там во Франции? Есть антисемитизм?
ДАНИИЛ. Конечно. Чем они есть хуже других?
МАМА. Не понимаю, с чего они такие антисемиты? Они даже картавят, как мы.
ПИККЕР. Нет, один француз мне сказал: это вы картавите, а мы грассируем.
МАРК. Что поделаешь — это наша судьба. Я как врач знаю: когда у русского жажда, он выпивает бутылку пива, а когда жажда у еврея, его посылают на анализ и у него оказывается диабет.
ДУЛИТОВ. Простите, господин Даниил, а как сейчас стоит французский франк?
ДАНИИЛ. Франк? Я даже не заметить, стоит ли он вообще.
МАРК. Господин Дулитов, давайте сегодня не будем о делах. Отдадим должное столу, Лиза так старалась.
МАМА. Вы попробуйте гефилте фиш. Это даже лучше, чем у моей бабушки.