Антология сатиры и юмора России XX века. Том 35. Аркадий Хайт
Шрифт:
— Берегись, Леопольд! Растопчем!!
Ударили дружно пудовыми ногами по деревянному настилу. Затрещал настил, подломился, и рухнули слоны вместе с досками прямо в воду.
Тонут слоны, булькают слоны, захлебываются.
— Рыбка, — кричит Белый. — Сделай нас огромными… страшными… Чтобы плавали!
— И не тонули! — добавил Серый.
Высунулась из воды рыбка, махнула хвостиком. Прозвучал волшебный аккорд, и начали слоны меняться прямо на глазах. Все ниже и ниже, все длиннее и длиннее… И вот уже из
Дружно клацнули крокодилы острыми зубами:
— Берегись, Леопольд! Загрызем!!
И полезли вверх по крутому берегу. Да не тут-то было. Буксуют лапы, осыпается под ними земля. Карабкаются крокодилы по отвесному склону, сползают, падают, переворачиваются на спину. Сели в изнеможении, прислонились к крутому берегу крокодильими спинами, загрустили. И тут белый крокодил опять сообразил:
— Рыбка!.. Сделай нас огромными… страшными… Чтобы летали!
— И не падали! — добавил Серый.
Опять раздался нежный аккорд, опять махнула рыбка хвостиком. И начали крокодилы меняться на глазах. Выросли перья, отросли крылья, изогнулись носы-клювы… И вот уже взмыли над рекой два гигантских стервятника: серый и белый. Морды у них мышиные, хвосты мышиные, все остальное — стервячье.
Парят над рекой стервятники, рвут острыми клювами облака в клочья:
— Берегись, Леопольд! Заклюем!!
Вдруг блеснуло что-то снизу. Высунулась из кустов лохматая дворняга в ушанке, а в руках у нее — огромная двустволка. Стоит — целится: сейчас пальнет. Пальнет — не промахнется!
— Мама! — в ужасе заорал серый стервятник.
— Да не мама, — поправил его Белый. — Рыбка!
— Рыбка! — заорали оба, перебивая друг друга. — Сделай нас опять маленькими… крохотными… Чтоб не попал!
Прозвучал в последний раз аккорд, махнула рыбка волшебным хвостом. Посыпались перышки, отпали крылья, и полетели вниз, кувыркаясь в небе, два мышонка: серый и белый. Морды у них мышиные, хвосты мышиные, все остальное — тоже мышиное.
Стукнулись мыши о землю, смотрят: знакомый двор, знакомый дом 8/16, знакомое окно. А в окне — знакомая картина: ненавистный враг качается в кресле.
Сунул серый мышонок лапу в мусорную урну, достал оттуда перезрелый помидор. Запустил что было сил!.. Со свистом влетел помидор в открытое окно, ударил по кошачьей голове, струйками потек за шиворот.
— Леопольд! — заорали снизу. — Выходи!
— Ребята, — примирительно сказал кот, — давайте жить дружно.
— Никогда! — опять заорали снизу.
И вслед за словами влетела в окно здоровенная консервная банка, бескозыркой уселась на кошачьей голове. А на бескозырке название корабля: «Сельдь атлантическая».
Застучали, забарабанили в дверь мышиные кулаки:
— Открывай, подлый трус!
От
— Кто-нибудь… Помогите!
И вдруг стоящий в углу аквариум засиял, засверкал, заблестел золотыми переливами. Появилась в аквариуме золотая рыбка, спросила с участием:
— Что мне для тебя сделать?
— Сделай меня… сделай меня… Невидимкой!
Раздался в комнате волшебный аккорд, махнула рыбка хвостиком и исчезла.
И вдруг Леопольд расплылся, растекся, растворился и воздухе. Был Леопольд — и нет Леопольда. Только бабочка от него осталась и пара домашних шлепанцев. Протопали шлепанцы по комнате и замерли у стены. Вместе с бабочкой. Вместе с невидимым Леопольдом.
Просунулся в дверную щель тонкий мышиный хвост, подлез под крючок, отбросил его в сторону. Распахнулась дверь, влетели в комнату два мыша. Смотрят — нет Леопольда. Ничего, от нас не спрячется. Заглянул белый мышонок в шкаф — нет кота. Заглянул Серый под кровать — и там его нет. Открыл Белый холодильник — нет Леопольда. Заглянул Серый в кастрюлю — и там никого…
Вдруг шевельнулась, заходила на окне занавеска. Обернулся серый мышонок, заметил. Вот он где прячется!.. Подошел, крадучись, к занавеске, дернул за нее что было сил. Затрещала занавеска, переломился деревянный карниз, ударило палкой сверху мыша по голове. Только искры разноцветные в разные стороны!..
Посидел серый мышонок на полу, очухался и вдруг слышит: кто-то в тумбочке скребется. Схватил деревянную палку, подскочил к тумбочке, ударил сверху что было сил. Со скрипом отворилась дверка, выпал из тумбочки белый мышонок и неподвижно растянулся на полу. И в тумбочке нет Леопольда.
Рассердились мыши, надулись. Кинулись крушить- шуровать по комнате. Перевернули кровать, выпустили пух из подушки, вытащили кактус из горшка, сбросили книги с полки. И замерли разом. Прямо перед ними на стене — кот. Вернее, кошка. Цветной портрет кошки в чепчике. А под портретом надпись: «МОЯ ЛЮБИМАЯ БАБУШКА».
Захихикал белый мышонок, взял со стола горчицу. Обмакнул в нее палец и пририсовал бабушке вислые моржовые усы. Потом подумал и прибавил на голове рожки.
Занервничал в углу Леопольд, задышал, заходила бабочка туда-сюда, затопали в гневе шлепанцы.
А мыши все не унимаются. Серому тоже хочется свой художественный талант проявить. Да фантазии мало. Поднял он с пола перезрелый помидор, размахнулся и прилепил его бабушке вместо носа.
Тут уже не стерпел кот-невидимка. Сама собой поднялась со стола скатерть, проплыла в воздухе и накрыла хулиганов с головой. Забарахтались мыши, затрепыхались, покатились по комнате белым клубком. Выскочили из-под скатерти мышата.
— Ты что?! — заорал Серый.
— А ты что?! — ответил Белый.