Антология советского детектива-42. Компиляция. Книги 1-20
Шрифт:
Скобе только опустил глаза:
— Я считал своим долгом, Рагнар…
Он довез меня до своего дома и предложил зайти выпить кофе, но я отказался. И так достаточно он потратил времени со мной. На прощанье я сказал:
— Бибера вы всё-таки поторопите, господин доктор.
Через два дня — вот как скоро! — Бибер прислал за мной конторщика Борга, да, именно конторщика, а не какого-нибудь мальчишку-рассыльного. Принял меня Генри Бибер в той самой задней комнате, за кабинетом, где я уже был однажды, и всё произошло в точности так, как предупредил Скобе.
Бибер тут же представил меня ученому,
Говорил, главным образом, Бибер. Карлсон погрузился в глубокое кресло, вяло чистил ногти на толстых, коротких пальцах и изредка вставлял пару слов. Хотел я спросить его, жив ли профессор Бамберг, но не решился сразу: уж очень необщительным показался мне мой будущий начальник.
Бибер между тем говорил за двоих, вертясь на стуле и поскрипывая своей кожаной курточкой:
— Идея экспедиции? Она не нова, шкипер. Еще когда мы ремонтировали ваш «Ориноко», план был, в общих чертах, ясен. Из предосторожности я не изложил вам… Теперь необходимые суммы имеются, надо действовать.
«Болтун, — подумал я. — Еще станешь уверять, что эту твоя собственная идея! Давай-ка лучше покажи, сколько тебе не жалко отпустить из того несгораемого шкафа, что стоит в углу».
Не прошло пяти минут, как выяснилось и это. Контракт составлен на год, мне Генри дает тысячу крон в месяц, в виде аванса я могу получить две тысячи, а то и три. Сегодня же, сразу! Я не верил своим ушам. Два раза я перечитал контракт — сличал слова Бибера с тем, что написано на бумаге.
Никаких расхождений я не обнаружил. На всякий случай я заявил, что для начала хватит и двух тысяч.
— Воля ваша, шкипер. Повторяю, можете взять три. Я знаком с вами не первый год, шкипер.
Он открыл дверцу сейфа, вынул три тысячи банкнотами и выжидательно смотрел на меня.
Почему я отказался? Три так три. Тем лучше! Но шкипер Ларсен — хозяин своему слову.
— Нет, господин Бибер, — сказал я. — Довольно двух. Одну кладите обратно.
Я отвел глаза от денег и услышал, как щелкнул замок сейфа. А через минуту я ощутил тяжесть двух плотных пачек во внутреннем кармане моего воскресного пиджака и уже не жалел, что не взял больше. Был бы больше обязан Биберу, только и всего.
Никогда, никогда у меня не было таких средств. Профессор Бамберг — тот заплатил мне всего восемьсот при окончательном расчете. На месяц приходилось триста. Нынешнее предприятие, как видно, покрепче. Деньги прибавили мне решимости, и я спросил-таки Карлсона, что ему известно про Бамберга.
— Бамберг? — переспросил он.
— Ну да, профессор Бамберг.
— Есть такой, — кивнул он. — В последние годы я потерял его из виду.
— Я полагал, вы в одном институте.
— Нет, в разных.
Ему явно не доставляло удовольствия отвечать мне. Но я не
— А вы из какого, позвольте узнать?
— Из института ихтиологии, — сказал он. — У вас больше нет вопросов, шкипер?
«Эге, характер не из легких», — подумал я. Только я успел расписаться под договором, как Карлсон уже повысил тон. Но я не испугался. Ничуть!
— Имею еще несколько вопросов, — проговорил я твердо. — Задержу вас немного. Но раз вы меня наняли не в матросы, а капитанствовать…
И я стал выяснять подробности маршрута и распорядка работ на корабле; и Карлсон вынужден был на всё дать мне ответ.
Немного спустя я вышел из ворот рыбной гавани. Вот ты и дождался, шкипер Ларсен! Вот и привалила удача! Помнишь, Нильс Эбергард, помните, братья Микель и Юхан и старик Эркко, не говорил ли я вам — будет же когда-нибудь хорошо! Не может же быть всё время плохо!
21
— Входи, — сказал я, впуская Эрика. — Вспомнил, слава богу, что у тебя есть дом.
Больше я ничего не сказал ему. Я дал ему дорогу, он прошел в комнату и увидел Христину, накрывавшую на стол.
Не знаю, как они встретились. Во всяком случае, до меня ни звука не донеслось оттуда. Там было тихо, совсем тихо, и я решил заглянуть туда, выяснить, что же такое происходит. Я приоткрыл дверь. Эрик и Христина стояли друг против друга, она держала его руку в своих руках. Я тихо прикрыл дверь и сказал себе, что всё как будто в порядке.
Затем я пошел на кухню, где хлопотали бабушка Марта и Агата, и сказал:
— Явился наш пропащий.
Через несколько минут мы все сели обедать. Эрика и Христину я поместил рядом. Оба они были розовые от смущения, в особенности Эрик. Высокий, плечистый рыбак, который только что прибыл с промысла и проговорил по-взрослому: «Здравствуй, отец», — он теперь снова стал подростком. Щеки его горят, он украдкой бросает взгляды на Христину, а на меня и вовсе не решается поднять глаза. Зато остренькая не теряется: она уже осваивается со своим положением члена семьи и, я слышу, шепчет Эрику: «Не кроши хлеб». Правильно, остренькая! Что до меня, то я держусь так, словно ничего между нами не случилось, а если и было что, то заслонилось другими событиями. И не желая замечать румянца на его лице и даже на руках, я спрашиваю Эрика:
— Ты знал, что она здесь?
Кивком я показываю на Христину. Агата улыбается и тоже смотрит на нее, а бабушка Марта — та, как мы сели, умиленно переводит взгляд с Эрика на Христину, потом опять на Эрика. Пока он собирался ответить, остренькая подала голос:
— Знал. Передал кто-то.
Еще бы. Обежав город, слух прыгнул в какую-нибудь посудину, отправлявшуюся на промысел, и живо отыскал Эрика. Что ж, только дурной человек откажется сообщить добрую весть. И вот ты опять дома, Эрик. И вряд ли ты теперь захочешь поменять свой дом на кухню Нильса. Нет, этого не будет. Я уверен, что этого не будет, и потому, как ты, верно, догадался, готов простить тебе всё прежнее. Теперь-то я, кажется, могу быть спокоен за семью. Остренькая сумеет удержать жениха, а кроме того, есть новости, которые еще не дошли до тебя. Но я поберегу их, послушаю сперва тебя.