Антология советского детектива-45. Компиляция. Книги 1-22
Шрифт:
Таланте провел в тюрьме более четверти века, он хорош, как третейский судья, законник, но в бизнесе не очень, замашки не современны, сегодня надо быть джентльменом и учить французский, сегодня надо говорить про НТР и цитировать древнегреческих философов, а этот вытирает ладонью подбородок после того, как натрескается спагетти по-неаполитански.
Однако, как считают наиболее опытные наблюдатели, к власти придет третий человек; так всегда бывает в борьбе за лидерство. Это Джеймс Торелло из Чикаго. Он — представитель новой мафии, ему еще нет пятидесяти; очень тих, улыбчив, незаметен. Телохранителей, которые ходят по пятам, не терпит.
Сейчас этот добропорядочный отец семейства каждое воскресенье посещает церковь, много жертвует святым отцам, играет в теннис, очень мало пьет, по утрам сам выжимает себе соки, увлекся бегом — надо быть в форме, надо пережить остальных. Полгода назад возникла любопытная ситуация: один из профсоюзных лидеров решил рвать с мафией. Подобрали нового кандидата, из послушных. Со старым надо было кончать, но без лишнего шума и затрат, Торелло, как пишут американские репортеры, выстроил план: профсоюзный лидер получает приглашение провести «уикэнд на берегу океана» с семьями. Пока жены плавают в бассейне, а дети играют в бадминтон, Торелло ведет лидера на свой катер, вывозит в море, там перерезает ему горло, выливает кровь в море — акулы сразу же чувствуют человечинку. После этого труп профсоюзника скармливается акулам.
Никаких улик, упал в море, бедный, бедный, ничего, родных мы не оставим, мы не бросаем в несчастье вдов и детей трагично погибших друзей!
…Торелло поворачивает свои «семьи» к захвату предприятий и магазинов первейшей необходимости: считают, что большинство кладбищ, гробовых мастерских, фабрик по производству детских колясок, пеленок и искусственного питания перешли в руки Торелло: «Мы должны быть там, где в нас нуждаются более всего» — таков его новый лозунг. Рождение человека обслуживается мафией; юность тоже — с помощью наркотиков и порнографии; для степенных — игорные дома и проститутки, а там, глядишь, пора в ящик — мафия провожает гражданина США в последний путь. Неплохая схема, а?! Если бы только схема — сама жизнь…
…Декабрь шестьдесят девятого года был в Италии теплым, хотя часто дождило, особенно на севере. В Милане тот день был солнечный, чистый, несмотря на то что бюро прогнозов обещало осадки и ветер, возможно сильный.
Когда в городе загрохотало, многие подумали, что служба прогнозов накаркала шквал. Однако шквала не было. В «Аграрном банке», что на площади Фонтана, грохнула бомба. Площадь оцепила полиция: санитарные машины неслись по улицам, рев их сирен был душераздирающим. Машин не хватало — сто человек было ранено, четырнадцать убито.
В городе был объявлен траур; то здесь, то там собирались митинги. Говорили об одном: «за преступлением — рука неофашистов».
Вечерние газеты, однако, вышли с огромными шапками: «Злодейство левых бандитов». Не было сказано «ультралевых», подчеркивалось: «левых». Так легче забить в пеналы людских восприятий, так надежнее, без всяких там «ультра».
Вскоре была арестована организация анархистов. Своими экстремистскими выходками, безответственными фразами анархисты давали конечно же повод к обвинению, хотя на вопрос о взрыве на площади Фонтана — «кому это выгодно» — можно было ответить сразу: «правым ультра».
Три года анархистов допрашивали, пытались ловить на мелочах, ставили силки; сулили, упрашивали, угрожали. Один из арестованных был найден в камере холодным, недвижимым — самоубийство. Ой ли?
Три года Италия жила «двуслойно»: один «слой», официальный, правый, центристский, доказывал через свои органы печати вину «красных»; левые, большинство народа, были убеждены в том, что взрыв в Милане — дело рук фашистских ультра.
То, что пока еще невозможно в Америке, оказалось возможным в Италии: прогрессивная общественность, в первую очередь, понятно, коммунисты потребовали ответа у правительства:
— Три года следствия, три года шельмования левых под видом исследования фразеологической шелухи анархизма, — хватит, выполняйте законы, вами же писанные.
Группа анархистов была освобождена. Одновременно с этим правительству пришлось пошевелиться: было выдвинуто обвинение банде неофашистов — Джованни Вентуре, принцу Боргезе, Джаннетини и Франко Фреде, по кличке «Зиг хайль», осуществлявшему связь с мафиози.
Схваченные неофашисты молчали о мафии, но немедленно закладывали представителей власти; видимо, это входило в их стратегический план — компрометировать правительство, чтобы доказать: наступило время «железной руки», необходим приход «компетентного и бескомпромиссного» кабинета. Поэтому, как только были предъявлены обвинения правым ультра, неофашисты сразу же продали своих коллег из военной разведки:
— Нашим человеком в СИД был генерал Малетти, он несет главную ответственность за случившееся.
Генерал Малетти был немедленно уволен, с него сорвали погоны, лишили возможной пенсии и вызвали в суд.
— Я не несу ответственность за действия неофашистской группы, ибо я лишь выполнял приказ правительства. Мне было приказано не сообщать суду никаких компрометирующих данных о Джаннетини, одном из основных деятелей неофашистской группировки, поскольку он одновременно был агентом СИД. (Помните Джаннетини? Осведомителя, получавшего 70 000 лир от полиции?)
— Кто дал вам такого рода приказ, генерал?
— Румор, бывший в то время председателем кабинета министров, бывший министр обороны Танасс и бывший министр внутренних дел Тавиани.
Скандал продолжается, однако ни один из неофашистов до сих пор не осужден. Называют имена министров и генералов; руководитель СИД Мичелли может в любой момент превратиться из свидетеля в обвиняемого; плохо спит и бывший начальник генерального штаба Хенке: он в свое время выступил против передачи данных о фашистах, являвшихся одновременно агентами правительственной СИД. Однако об одной организации суд не получил никаких данных — о мафии, связанной с неофашистом «Франко» самым тесным образом. Мафия научила людей бояться себя: слово карается смертью.
Страх вдавлен, впечатан в сознание тех, кто связан с мафией. Страх постоянный, неосознанный, параноический, сказал бы я.
(Сдается мне, что уход в отставку министра внутренних дел Италии после убийства Альдо Моро тоже продиктован страхом перед террористами, «сработавшими» политическое преступление по законам мафии.)
…Весной 1962 года за торговлю героином был арестован Джо Валаки, известный в «коза ностра» под кличкой «Каго», верный «рядовой» «лейтенанта» Тони Бендера, любимца Дженовезе.