Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Зацепина глубоко затянулась несколько раз и немного успокоилась.
– Так где же нам найти Петра Нефедовича? – спросил Данилов. – Может, что припомните?
– Он где-то в фотографии работает.
– Да, негусто, – усмехнулся Данилов. – А какой он из себя?
– Высокий. Худой. Лет пятьдесят. Одевается хорошо.
Зацепина окончательно пришла в себя и говорила спокойно и осмысленно.
– Ну а нет ли у него примет каких-то?
– Перстень на руке носит.
– Я имею в виду родинку, шрам, след от ожога.
– Рука у него левая…
– Где?
– На внешней стороне. – Зацепина показала на своей руке.
– Наверняка у него там татуировка была, – сказал Никитин.
– Вещи они вам часто привозили?
– Два раза.
– Зачем?
– Чтоб я их по своему паспорту в скупку сдавала.
– Сдавали?
– Да. Можете квитанции проверить.
– Проверим. Откуда они брали вещи?
– Гриша и Слава говорили, что берут их в распределителе.
– Ох, Зацепина, Зацепина. Женщина вы умная, торговый техникум закончили, неужели вы им верили?
– Нет. – Зацепина опять зарыдала.
– Вот в том-то и дело.
– Я заработать хотела.
– Ладно, идите в камеру. Подумайте. Завтра следователь прокуратуры допросит вас по всей форме. Говорите с ним как на духу. Это ваш единственный шанс избежать сурового наказания.
Конвоир увел задержанную.
– Ну что, Коля, по коням.
– Понял, Иван Александрович.
– Белая «эмка», Суково и фотограф.
Никитин ушел.
Данилов вышел из-за стола и пересел на диван. Откинулся, вытянул ноги.
«Вот же день какой суматошный выдался. Сколько всего в него вместилось. Спортобщество, разговор со Свиридовым, потом трупы на Башиловке. Допрос Зацепиной. Но главное – вышли на разгонщиков. Вышли. Этот фотограф, конечно, никакой не Петр Нефедович. Наверное, он и есть наводчик. Пожилой. Значит, из старой знакомой клиентуры. Надо пойти к Серебровскому пошептаться. Он многих помнит».
Муравьев
«Хорош Данилов, ничего не скажешь. Уехал, а три трупа мне оставил. Неужели эти разгонщики недоношенные важнее, чем бандиты? Правда, начальник отдела почему-то эти два дела объединил, но, видать, возраст сказывается. Сорок четыре года – это уже срок. Устал, видно, Данилов. Да и как не устать, когда он с восемнадцатого года жуликов ловит. Двадцать шесть лет одно и то же. Неужели и мне уготована такая судьба?»
Раньше Игорь искренне восторгался Даниловым, подражал ему, во всем старался брать с него пример.
Но это раньше было. Когда он другой жизни не видел. Сейчас Игорь Муравьев жил как бы в двух разных измерениях. Один работал. А второй – дом и все, что связано с ним.
Тесть получил дачу в Барвихе, и там вечерами собиралась приятная компания молодых людей, чьи отцы были руководителями страны. В основном молодые офицеры, слушатели Военно-воздушной академии им. Жуковского. Правда, были и ребята, все младшие лейтенанты, из Военного института иностранных языков.
Вечерами танцевали
Приятель тестя, сосед по даче, генерал-полковник, зав административным отделом ЦК, в прошлый выходной зазвал Игоря на чай и сказал ему:
– В начале следующего года получишь майора. Выдвинем тебя на начальника отдела. Потом на такую же должность в наркомат. Года через три-четыре станешь генералом.
Вот такой жизнью нынче жил Игорь Муравьев. Поэтому скучно ему было ловить эту нечисть. Втайне он мечтал не о наркомате внутренних дел, а о службе в госбезопасности, вот там-то он себя сумел бы проявить по-настоящему.
А дело словно специально само шло к нему в руки. Машину нашли через час, брошенную в роще у Дмитровского шоссе. А еще через час из облугрозыска сообщили, что принадлежала она колхозу «Путь Ленина» под Кучином, убитого водителя Бориса Анастасьевича Громова, инвалида войны, нашли в кювете между Обирановской и Кучином.
Игорь поехал в облугрозыск к замначальника Скорину. Его люди работали на месте преступления. Громов был убит ударом ножа под левую лопатку. На месте преступления были сняты три следа, а главное, найдена зажигалка, на которой четко отпечатался большой палец.
– Мы этот пальчик быстро установили и ничего хорошего не обнаружили, – усмехнулся Скорин. – Ты, Муравьев, о Леньке Греке слышал?
– Нет, Игорь Дмитриевич.
– Зловредный урка. В сорок втором мы его повязали, уж не знаю, как он из лагеря в штрафбат загремел. Только до фронта не доехал, сбежал с этапа под Клином. Вот зажигалка эта.
Скорин открыл стол и положил на зеленое сукно большую плоскую зажигалку. С одной стороны она была покрыта затейливой инкрустацией, на другой была выгравирована надпись: «Лёне от Лиды на память».
– Игорь Дмитриевич, я мог бы взять эту зажигалку на час?
– А почему нет. Пиши расписку.
Мартынову Игорь нашел в будке киномеханика. Они прошли в кабинет директора кинотеатра, и Муравьев положил на стол зажигалку.
– Знакома? – спросил он.
– Да. Я ее Лене подарила.
– Откуда она у вас?
– Купила на Тишинке.
– Где гравировку делали?
– В Столешниковом.
– Давайте запишем показания.
По дороге в областное управление Игорь с раздражением думал о правоте Данилова. За все время работы с ним он ни разу не построил неправильной версии. Что и говорить, талантливым сыщиком был Данилов. Есть известные теноры, писатели, драматические актеры. Его начальник становился на одну ступень с ними. Правда, почета и славы у него было немного. Да и чин невеликий. Другие вон давно в полковники вышли, а кое-кто и в комиссары. А он носит свои две звезды и доволен.