Антология современной французской драматургии. Том II
Шрифт:
АНТУАН. Многие годы, да и сейчас тоже, мне снится один и тот же сон. И всегда я просыпался в бессильном гневе и ярости, обессиленный гневом и болью, которую он приносил, не было сил от ярости, и день был заранее испорчен, как порой и все следующие дни, оттого что ярость эту вызывал у меня ты, все вы, но ты особенно.
Все тот же сон и сегодня, в котором я хочу все порушить, уничтожить все, что мне принадлежит, стереть в порошок, все свои дела, все вещи, все, что покупал для себя, для жены и детей, ничего не оставить, разрушить,
В этом сне я камня на камне не оставляю от того, что прежде составляло мою жизнь, мою жалкую жизнь, демонстрирую, до какой степени не дорожу больше ею, настолько иссушил меня гнев против вас, против тебя, против тебя прежде всего.
(…)
МАТЬ. В послеполуденное время так было всегда: обедали дольше, дел никаких не было, сидели себе развалившись.
СЮЗАННА. Почему бы нам тихонечко не потанцевать. Поставим музыку и потанцуем.
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Я бы не прочь.
СЮЗАННА( фотографирует). Если будете сидеть спокойно, снимок получится резким.
КАТРИН. Хотите еще кофе?
СЮЗАННА. Ты что, всю жизнь будешь ему выкать? Они что, всю жизнь будут друг другу выкать?
АНТУАН. Сюзанна, пусть делают, как считают нужным!
СЮЗАННА. Черт бы тебя подрал, в конце-то концов!
Я не с тобой разговариваю, тебя не трогаю, не с тобой ведь говорят!
Хватит уже меня воспитывать каждую минуту, беспрерывно, оставь меня в покое, мне от тебя ничего не надо, что я такого сказала? Я тебе что-нибудь разве сказала?
АНТУАН. Ты как со мной разговариваешь? Что-то я не припомню, чтобы ты так со мной разговаривала Как она заговорила! Хочет себя показать, потому что Луи приехал, потому что ты здесь, потому что твой дружок здесь, это перед вами она себя хочет показать.
СЮЗАННА. Да при чем здесь Луи, скажи на милость? При чем здесь его друг? Да вовсе не потому, что Луи здесь, глупость какая!
Черт бы тебя побрал!
Понял? Слышал? Усек?
И вот тебе еще. (Делает оскорбительный жест.)Доволен? (Уходит.)
МАТЬ. Сюзанна!
Верните же ее, что это такое, в самом деле!
Ты должен ее вернуть.
АНТУАН. Сама вернется.
ЛУИ. Да, я хотел бы еще немного кофе, не откажусь.
АНТУАН. «Да, я хотел бы еще немного кофе, не откажусь».
КАТРИН. Антуан!
АНТУАН.
ЛУИ. Ты пытался меня подкузьмить.
АНТУАН. Вы все такие же, не меняетесь! Сюзанна! (Выходит.)
КАТРИН. Антуан, ты куда?
МАТЬ. Они вернутся.
Пока что они возвращаются.
Я очень рада, я еще не сказала, но я очень рада, что мы собрались все вместе.
Куда это ты направился? Луи!
(Выходит.)
(…)
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. Так было всегда?
ОТЕЦ, УЖЕ УМЕРШИЙ. Более или менее. Но по воскресеньям почти всегда, ни одного воскресенья без скандалов, если уж на то пошло.
Но вы не беспокойтесь, она права, худо-бедно, но они возвращаются.
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. А куда они уходят?
ОТЕЦ, УЖЕ УМЕРШИЙ. Каждый в свой угол. Там запираются и ждут, пока все успокоится.
Антуан всегда выходит на улицу, дождь ли, снег или ветер, идет на улицу. Ему надо подышать. Иногда пытался себя изувечить, но я всегда его останавливал. Он постоянно хотел причинить себе боль, себе напортить. Трудно поверить, но именно он больше всех мучается, он больше всех всегда страдал, я это видел.
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. А их мать?
ОТЕЦ, УЖЕ УМЕРШИЙ. В мою бытность здесь она часто упрекала меня, что я слишком груб; по правде говоря, я всегда принимал участие в ссорах, и все считали, что я виноват, она мне ставила в упрек. Потом она возвращалась прибрать со стола и начинала готовить ужин. Она первая возвращалась. А другие — в зависимости от масштабов скандала. Луи всегда ждет, чтобы его позвали, Сюзанна — когда проголодается, а Антуан — как когда, был помоложе, так мог и на несколько дней сгинуть.
ЛЮБОВНИК, УЖЕ УМЕРШИЙ. На несколько дней? Это да!
(…)
КАТРИН. Мне очень жаль.
ЗАКАДЫЧНЫЙ. Да ладно. Не имеет значения. Для меня, во всяком случае. Луи мне рассказывал. Обо мне не беспокойтесь. (Кладет руку на плечо Катрин.)
(…)
ВОИН, ВСЕ ВОИНЫ(в руках у него фотоаппарат). Не знаю, что с ним происходит…
ЕЛЕНА. Дай я посмотрю.