Шрифт:
Глава 1
Лапидус Пётр Семёныч склонившись над столом, с ненавистью уставился в стопку тетрадей. «Ну вот осталось только проверить их, и можно идти восвояси. Домашнее задание для 8 А класса, сочинение на тему, как я провёл лето. Ну посмотрим, что вы тут понаписали», – учитель открыл первую, лежащую сверху тетрадь и погрузился в чтение.
Неожиданно за дверью раздался шорох, и кто-то тихонечко постучал. Лапидус поднял голову, оторвавшись от сочинения. Дверь в класс стала бесшумно открываться.
– Пётр Семёныч, мы всё, закончили убираться, – на пороге стоял ученик 6 В класса Сидельников Марат.
– Кабинет
– Да, – ответил Марат, подходя к учителю и кладя ключ на стол.
– Хорошо, тогда свободен и ребятам скажи, что могут идти домой. Марат был дежурным, и вместе с двумя наказанными одноклассниками оставался убирать класс.
– До свидания! – радостно произнёс Марат, закрывая дверь.
– До свидания, в школу не опаздывай, – пробурчал себе под нос педагог, и сделав небольшой глоток воды из бутылки, продолжил чтение:
"В эту ночь духи зла были особенно сильны и сам ужас сошёл на землю. Окровавленная луна тускло светила сквозь облака, и чёрные волны озёра с плеском накатывались на берег. Приторный запах пролитой крови смешивался с благоуханием лесной фиалки и растворялся в ночи. Огромные вековые сосны, стройные как корабельные мачты тихо переговаривались между собой, а под ними в траве мокрой от росы лежали окровавленные куски ещё тёплого мяса.
В нескольких метрах ярко горел костёр, и уставшие путники готовили ужин, не подозревая о том, что сова только что бесшумно проскользнувшая сквозь деревья и вонзившая в мышь ужасные когти, разрывающие плоть и ломающие кости, затаилась рядом. Как часто мы люди, погрязшие в собственном величии, не подозреваем о тех трагедиях, которые ежеминутно происходят рядом".
«Ну и ну, и о чём только родители думают, ведь понятно подросток всё лето провёл за телевизором, просматривая фильмы ужасов. Вот мы в их возрасте», – Пётр Семёныч погрузился в приятные воспоминания, увидел себя идущим с удочками на рыбалку, он тогда, нарушив запрет родителей, убежал с друзьями в лес, на дальнее озеро.
Как вдруг страшный грохот, раздавшийся в коридоре, выдернул его из мира грёз. Звук был такой громкий, что казалось, по меньшей мере обвалился потолок. Лапидус, встал, прокрался на цыпочках к выходу и осторожно выглянул из класса за дверь. Коридор был пуст. Только лучи заходящего солнца отражались на полу. «Наверное, ребята во дворе петарду взорвали», – предположил Петр Семеныч подходя к окну. Во дворе никого не было.
– А ты что думал, они тебя ждать будут? – сам себе раздражено сказал учитель и вернулся в кабинет.
«Так кто следующий, Романов. Ну он то не будет писать всякую чушь. Спортсмен, разрядник, этот вымучил, наверное, сочинение на три фразы, с описанием того как провисел на турнике все лето». – Преподаватель улыбнулся своим мыслям и стал читать:
«Из школьной тетради. Вначале был Хаос, который назывался Нун – бескрайняя холодная водная пустыня, объятая тьмой. Так в одном из множества мифов о сотворении мира в древнем Египте бог Ра, восстал из океана хаоса на первозданном холме».
«Стоп, а это точно Андрей?» – учитель в недоумение закрыл тетрадь и посмотрел на обложку. «Ну да, Романов Андрей. Интересно с каких это пор он историей Древнего Египта увлекся, ладно продолжим».
Глава 2
«Несколько лет спустя… Восьмиклассник Романов Андрей стоял перед закрытой дверью. Второй раз он спускался в подвал и останавливался перед этой дверью, не решаясь открыть её…
Две недели назад вместе с родителями я переехал в этот город. Друзьями здесь я ещё не обзавёлся и был вынужден скитаться по улицам один. В одну из таких прогулок, бесцельно шатаясь по улицам, я и набрёл на старый выселенный дом, одиноко стоящий в окружении тополей.
Дверь подъезда была слегка приоткрыта, и, изнывая от скуки, я решил обследовать дом. Пройдясь по заброшенным, пыльным комнатам и не найдя там ничего интересного, решил слазить в подвал. Спустившись по выщербленной бетонной лестнице, пощёлкал чёрным эбонитовым выключателем. Света не было. Подобрав на улице длинную палку, снова пошёл к входу. Пришлось долго стоять, пока глаза привыкали к темноте.
Постепенно мрак посерел, и я стал различать очертания стен. Втянув носом воздух, принюхался. Я давно заметил, что в темноте у меня улучшается обоняние. Пахло пылью, кошачьей мочой. Ощупывая палкой пол перед собой, прежде чем сделать шаг, стал осторожно продвигался вперёд. Палка мерно постукивала, отмеряя каждый шаг. Тук, тук, тук. Дойдя так до противоположной стены, я остановился.
– Подвал не может быть таким маленьким, – это, наверное, было первое что пришло мне в голову. И постукивая палкой по стене, я стал искать дверь. Наконец, стена откликнулась глухим деревянным звуком. Ничего не различая в темноте, поводя руками перед собой, нащупал дверную ручку. Каким-то нереальным ледяным холодом повеяло от неё, так, что колени предательски задрожали. Кинув взгляд в сторону, где светлело пятно выхода, я пошёл назад.
Второй раз я спустился в подвал уже с фонариком. Дешёвый китайский фонарик, но с ним все было по-другому. Луч света блуждал по облупившимся стенам, перекрашивая их из темно-серого в зелёный. Теперь было хорошо видно, что подвал и вправду совсем небольшой, вероятно, это был даже не подвал, а так предбанник. Бетонный прямоугольник шагов двенадцать, до двери и пять, шесть в ширину. Не, спеша, подойдя к двери, я остановился.
В прошлый раз без света, в темноте я просто не решился открыть дверь. Разыгравшееся воображение рисовало то чудовищ, притаившихся за дверью, то бездонный провал, терпеливо поджидающий свою новую жертву. С фонарём было не так страшно, обычная коричневая деревянная дверь, латунная ручка, измазанная чем-то белым. Осторожно стараясь не испачкаться, слегка потянул за ручку, дверь, скрипнув, приоткрылась.
От неожиданности я сделал шаг назад. На мгновение мне показалось, что нахожусь на солнечной улице и заглядываю в тёмный проём открытой двери подвала. Настолько сильный был контраст темноты подвала и черноты, срытой за дверью. Луч света от фонаря упирался в открытый дверной проём и исчезал. Отчётливо было видно, как пылинки кружатся в луче света, и чёрная стена, в которую свет упирался не в силах осветить ее.
– В природе есть только оттенки серого, – вспомнил я, – то что мы привыкли называть чёрным, таковым на самом деле не является. Но во вселенной есть чёрные дыры, вот эта тёмная материя по-настоящему чёрная.
Нет, я не какой-то ботан, просто как раз буквально на днях смотрел научную передачу, где рассказывали о природе образования этого феномена. Или как назвал чёрные дыры один физик – обрывки амниона, внешней оболочки сохранившиеся после большого взрыва. Другой ученный, его оппонент возразил, что чёрные дыры – это скорее части плаценты, оставшиеся после сотворения мира. В результате своими терминами они совсем меня запутали, стало скучно, и я переключился на другой канал.