Антология восточно-христианской богословской мысли, Том II

Сборник

25. Об уме

Все мыслящие виды, как то души, умы, ангелы, архангелы, силы и прочее подобное и друг в друге пребывают, и каждый сам по себе. То, что они пребывают друг в друге, не предполагает слияния, но и тем, что каждый существует сам по себе, эти виды и не вносят разделения. Все проникает во все и каждый остается в себе самом. Телесное остается каждое само по себе, и не может проникать друг в друга по причине плотности. Бестелесные и мыслительные виды чуждые плотности и величины проникают друг в друга. Но остаются не слитными. Все мыслящие виды, словно образы в единой душе, существуют друг в друге объединенно и каждый в отдельности обособленно.

26. Об уме

Всякий ум полон божественных эйдосов, а именно, благости, благочестия,

праведности, тождества, подобия и прочего, но более божественный ум содержит в себе более цельные виды, а более низменный — более частичные. Ибо более высокие умы пользуются лучшими Божественными силами, а более низкие, увеличиваясь, скорее истощают силы, которые имеют. Ибо более сродное Единому уступает численно тому, что под ним, а по силе превосходит. А то, что дальше отстоит от Единого, напротив, более многочисленно, но уступает в силе. Ибо все то, что увеличивается в числе, слабеет, а то, что соединяется, становится сильнее, хотя и уменьшается количественно. Соединение порождает большую силу, а разъединение — большее число. Соединение дает меньшее количество, а разъединение — большее угасание силы.

27. О душе

Существуют три силы души. Первая, которая объединяется умопостигаемыми сущностями, именуется мышлением. Низшая — способность познания чувственных предметов посредством общего чувства — называется мнением. А средняя, прирожденная восходить и нисходить, — это рассудок. В пределах этих сил существует человек, то есть ум, рассудок и мнение, а то, что после них, — это животное начало. Ибо есть многообразная природа, и сущность, имеющая часть в Божестве, и влечение — многоглавый зверь, и ярость, подобная львиной, но истинный человек — это разум. Однако есть и иной более божественный и более истинный, чем этот, человек, которого мудрецы, стремящиеся к созерцанию эйдосов, называют человеком–в–себе. Ибо существуют три человека: мысленный и единовидный; рассудочный — трехчастный и обладающий тремя силами; чувственный — многовидный и многообразный. Предмет же размышления и созерцания — мы сами, потому что мы и душа — одно и то же.<…>

31. О душе

Душа, зная саму себя и имея божественное достоинство, далеко отстоит от природы. Она превосходит все семенные логосы. Ибо одна из душ существует самостоятельно намного раньше всех тел. Она восседает на своем седалище где–то над природными и семенными логосами — проще говоря, над всем этим. Ибо она не присутствует в теле благодаря истечению звезд, и не рождается по природе, и не телесные логосы насаждают ее в теле, но она нисходит от Бога. Напротив, не зная саму себя, хотя она — благородного вышнего происхождения и стала свободной, душа раболепно служит телу и уничтожает свободу. И великое око ее покрывается и угашается природным покровом.<…>

33. Безначальна ли душа?

Душа сама по себе — не начало, она не является также нерожденной и не существует — сама прежде прочих вещей — без другой причины. Какова же эта причина? Известно, и это ясно всякому, что, исходя из этой первой причины, душа становится творческим началом всякого рождения в бытии. Каково же исхождение ее? И как она произошла? Мы производим ее от дыхания, которое вдунул Бог в первого человека. Эллины же более разнообразно рассуждают об этом, впрочем? как и обо всем прочем: Бог порождает производимое благодаря одному совершенству. И чтобы целое явилось совершенным, производит все тут же. Но каждая вещь происходит согласно своему чину. Бытие от Самого Себя, Жизнь от Бытия, Ум от Жизни, Душа от Творческого Ума. А еще они говорят, что Душа — порождение Ума, происходящая от Него вне времени.<…>

37. Почему душа называется посредницей между делимыми и неделимыми сущностями?

Абсолютное бытие, вечность, совершенство и прочее подобное этому — таковы свойства умопостигаемых вещей. Свойства чувственных вещей несколько иные: временность по сущности, делимость, зависимость от иного и прочее в этом духе. Между ними пребывает относительное бытие, вечное по сущности, но энергийно временное, и все, что из этого следует. Так и душа не обладает ни абсолютным бытием, ни абсолютным небытием. Поэтому мы говорим, что душа является посредницей между вечными и чувственными вещами, будучи в строгом смысле ни вечной, ни чувственной, но смешанной из того и другого, и

словно составленной из крайностей. Ведь если бы она была абсолютно сущей, она была бы неделима, а если бы абсолютно не–сущей — делима. Поскольку же душа обладает относительным бытием, она — посредница между неделимым и делимым.<…>

39. Сколько способностей души и каковы они?

Есть некая воспринимающая сила твоей души, согласно которой воспринимаются вещи. Есть сила пассивная, согласно которой вещь или принимается, или отвергается. Есть активная, согласно которой душа добровольно побуждает себя к поступкам. Из этих сил одни свободны и принадлежат одной душе, другие и принадлежат душе, и седлают световидные тела, а некоторые положили как основу для себя материальные тела. Последние в одеревеневшие тела и переходят. Есть еще сила воображения, которая сродна каждой из сил души, и словно структурирует ее, отображает высшее в низшем, а высшее в низшем. Отображая силы ума в рассудке, она запечатлевает их. И наоборот, организуя понятия рассудка, она делает их материалом для ума.

Михаил Пселл. Из богословских сочинений (фрагменты) (пер. Т. А. Щукина) [965]

На стих из пятой песни тропаря канона Преображения

«Первообраз твой, — говорит наилучший уроженец Дамаска Иоанн Песнописец, словно к Богу обращая речь, — в творении благой Ты показал», и далее: «…не как в образе, но так, как Он Сам есть по сущности». А вот окончание песни: «Бог истинный и человек» [966] . Требуется надлежащим образом уяснить, что это за благой первообраз, чтобы ему являться в творениях в одном случае в виде образа, а в другом — показуясь по сущности, и каким образом по этой причине образец, проявляясь в образе, не являет существования образа, но показуется в соответствии с особенностями собственной природы.

965

Перевод выполнен по изд.: Gautier Р. Michaelis Pselli Theologica I. Leipzig, 1989. Pp. 43–47, 247–252.

966

Иоанн Дамаскин. Канон Преображения: PG 96, 848D2–4.

<…> Бог, будучи благим и превосходя всякое тление, все сотворенное сделал причастным собственной благости. Ибо из существующих вещей нет ни одной, которая бы не была причастна Богу. Бог же и благо — тождественны. Возьми даже саму материю — и она не лишена блага, получая сущность благодаря способности к восприятию эйдосов. Хотя все способно вмещать Божественные явления, степень способности неодинакова. Но то, что приближается к Богу, то и являет более чистые образы Бога, как наши херувимы и весь ангельский чин, а то, что пребывает в отдалении, изображает Божество в более смутных образах. Ибо озарения, посылаемые от Единого, будучи образами Его сущности, иначе высшими чинами, иначе низшими представляются. Ими всеми Божество видится не по сущности, но в неких образах… и тонких видениях, и неясных отпечатках, поскольку ни одна рожденная природа не способна вместить сущность Бога. Поэтому озарение происходит соразмерно способности воспринимающего. Ангелы Божии, когда отражают умное излияние, воспринимают его по превосходству природы, вмещая и чистые светы, и невыразимые сияния, и беспримесные свечения. Различные же мужи, превзошедшие природу, сами с собой разнятся в показаниях, описывая Божественные явления. <…>

Поскольку природа созерцающих была не способна вместить сущность Бога, она представлялась в образах доступных для восприятия. Ибо помутнение образов происходит не от Божией природы, но от силы видящих. Отдельное существо видит по–своему и в соответствии с тем, что каждое имеет по природе или благодаря способности. Ведь точно так же это видимое солнце, будучи всегда одним и тем же неизменным и равномерно всему посылая лучи, по–разному видится разными существами. <…> Поскольку мы не видим его, имея способность от природы, то представляем в образах и тенях. Бога и подавно мы мыслим в образах, потому что Он не воплотился, чтобы подчиниться всем нашим глазам, но целиком неуловим и бесконечен.