Антракт для душегуба
Шрифт:
– Стоп! – заорал Костя, внезапно возникнув перед Габриэлем, выводя его из тревожной задумчивости.
– Что такое?
– Тормози, говорю! В операционную вход посторонним запрещен!
– Я понял… Где подождать? – Габриэль замер, став вдруг очень послушным.
– Где хочешь. Иди в буфет. А еще лучше домой – операция может затянуться.
– Я буду ждать…
– Габриэль, я позвоню! Иди домой! Она не при смерти, поверь. Просто, если задеты сосуды или нервы, или то и другое, операция займет много времени.
– Помоги ей, Костя, – попросил друга Габриэль.
– Обязательно
Беляева уже тянули в операционную.
– Я в буфет, – твердо ответил Габриэль.
– Упрямый баран! – фыркнул Костя и, резко развернувшись, исчез за дверьми, которые открывались сами, так как были на фотоэлементах.
Глава 12
В жизни Габриэль занимался многими вещами – спортом, своей нелегкой работой, любил путешествовать и читать, развил собственный бизнес и смог заработать много денег… Но того, что сядет за ткацкий станок, и предположить не мог.
«Зачем мне это? Я же не баба, не ткачиха! Или я совсем ошалел, потеряв работу? На все соглашаюсь?» – думал бывший подполковник, сидя за каким-то деревянным и сверхнеудобным станком. Однако работал без устали, отчего гудело в голове. К тому же его здорово потряхивало. Габриэль даже со стула чуть не упал. И слышался знакомы голос:
– Эй, Габриэль! Вот дает, в любой позе, в любом месте способен устроиться!
– Что? А? – открыл Габриэль глаза. Его тряс за плечо, и весьма энергично, Константин. – Ой, я заснул, что ли? Черт, так шея затекла!
– Заснул, и еще как, буквально, как младенец, всю ночь продрых. Девочки не стали тебя тревожить, знали, что ты мой друг. Только тарелки унесли, чтобы не побил и не поранился.
Габриэль протер глаза. Он сидел на твердом стуле, лежал головой на столе, подложив под нее затекшие руки.
– Утро уже, – сообщил Костя, одетый в медицинский халат. На шее болталась медицинская маска, и выглядел он очень уставшим.
– Что с Варей? – спросил Габриэль.
– Долго оперировали, сосудистый хирург сшивал артерии и венки под микроскопом. Из наркоза ее вывели, уже в сознании, только сонная, – ответил Константин. – В общем, все хорошо с твоей Варей будет.
– Спасибо, друг. А крови она много потеряла?
– Нет, не очень, – рассмеялся Константин. – Просто выглядело так жутко…
– А что с ней случилось, она сказала? – поинтересовался Габриэль.
– Конечно, – усмехнулся Константин. – Раньше слышал про такое, но никогда не думал, что увижу воочию. Острейшее, мелко наколотое стекло было спрятано у нее в пуантах.
– Как спрятано? – не понял Габриэль.
– Да так вот и спрятано. Если бы его сразу было видно, то кто же бы их надел? А поскольку ничего не было заметно, Варя обулась, как обычно, и даже какое-то время протанцевала в них. А в конце второго акта на одном из прыжков ломается гипсовая перегородка и она что есть силы въехала пальцами в острое стекло.
– Ужас! – ахнул Габриэль. – Как же она не упала на сцене от болевого шока?
– Сила воли железная. Балет – жесткое искусство, это тебе
– И что теперь? – спросил потрясенный Габриэль.
– Да ничего. Все хорошо. Ткани и сосуды очень аккуратно сшили, пальчики мазью заживляющей намазали, перебинтовали, носочки надели. Кости не задеты, поэтому заживет достаточно быстро. Просто больно будет ходить.
– Она не сможет ходить? – спросил Габриэль.
– Почему? Сможет… прихрамывая. А вот на цыпочках, на пуантах, пока нельзя.
– Я бы хотел ее увидеть, – попросил Габриэль.
– Слушай, иди домой, прими душ, отдохни. Ей тоже отдохнуть надо, сейчас Варе не до тебя. А к вечеру приезжай, я тебя пущу.
На том друзья и порешили.
Глава 13
Боль в ногах у Варвары не отступала, помогали только уколы, которые вскоре заменили на таблетки.
– Вы такая худенькая, прямо колоть некуда, да и кожа такая нежная, что сразу же синяки жуткие, – сказала старшая медсестра Нелли, в чьи чуткие руки передал пациентку Константин.
Варя не выдержала и дня покоя, встала на ноги. Было больно, но зато вздохнула с облегчением – ходить может. Ведь боялась, что останется лежачей больной.
Ее очень вкусно кормили. Вернее, пытались кормить, но балерина сказала, что не хочет есть. За весь день она выпила две чашки кофе и съела два мандарина.
– Мне бы такой аппетит… – вздохнула Нелли, трогая свои бока и пытаясь найти ребра под толстым слоем жира.
– Я вообще мало ем, желудок, наверное, атрофировался уже, – пояснила Варвара.
А медсестра опять вздохнула:
– Вот бы у меня хоть половина атрофировалась…
Первым к Абрикосовой прорвался Александр Лавров. Танцовщик влетел в палату, словно ураган, – высокий, изящный, с длинными светлыми волосами, в облаке аромата сногсшибательно дорогой туалетной воды. Казалось, вся больница сразу же пропиталась этим запахом. Девочки-медсестры высыпали в коридор посмотреть на него. В общем, Александр, как всегда, произвел фурор. Он был настоящий артист!
– Дорогая моя… – выдохнул Саша, раскинув руки для объятий.
– Только не стони и не жалей. Самой тошно, – сразу же предупредила Варвара.
– Но я в шоке! У нас все в шоке!
– А я, думаешь, не в шоке? Уточкой теперь хожу! Балерина… – засмеялась Варвара.
– Я говорил с врачом, тот сказал, что все будет хорошо…
– Не сомневаюсь. Я себя тоже знаю. Обязательно встану и еще потанцую!
– Я тебе помогу, чем смогу. Вот мандарины марокканские, твои любимые, – положил на тумбочку пакет Александр.