Антракт для душегуба

Луганцева Татьяна Игоревна

– Что?

– Что руки у меня золотые, – смущенно добавил Миша.

– А мозги, видимо, все-таки оловянные, раз человек умер? – не удержался Габриэль.

– Я со стопроцентной уверенностью отвечал только за себя, но не учел, что не все зависит от меня. А мой неопытный ассистент-анестезиолог не смог вывести пациента из наркоза. Вот и все. В общем, я доказал-таки свою состоятельность как хирург, совершив непредумышленное убийство… А дальше три года поселения и минус пять лет практики даже санитаром, не то чтобы хирургом. Анестезиологу досталось похуже – попал на зону на шесть лет. Девочку-медсестру выгнали из медицины, заведующего хирургией

Илью Степановича и его анестезиолога, которые напились и допустили нашу самодеятельность, сняли с должностей. М-да… Мой хирургический триумф многих тогда подкосил. А я только после суда задумался о том, что такое хорошо и что такое плохо… Понял, что хорошие оценки и энциклопедические знания – ничто по сравнению с человеческой жизнью.

– Весьма дельная мысль.

– Только жалко, что поздно она мне в голову пришла, – согласился Миша, – ничего уже не вернуть было. Проехались мои амбиции по судьбам нескольких людей, как трактор по незабудкам. А когда я все осознал, когда случившееся дошло до последней клеточки моего мозга, мне стало еще страшнее. Эгоизм ушел, остались раскаяние и боль. Я честно валил лес три года, затем вернулся и устроился работать сторожем. Наверное, там бы всю жизнь свою и провел, ведь, честно говоря, злоупотреблять алкоголем стал, впав в другую крайность – считал себя недостойным для нормальной жизни, и сгинул бы…

– Что помогло? – поинтересовалась Варвара, поражаясь, какой интересной и неоднозначной судьбы человека ей довелось встретить у ворот клиники Константина.

– Не что, а кто. Мне помог мой учитель, Макар Семенович Лесовецкий, профессор, доцент кафедры абдоминальной хирургии. Я глазам своим не поверил, когда увидел его щуплую фигуру на пороге сторожевой будки. Я-то уже думал, что никогда не увижу никого из той своей, прошлой, жизни. Да и не хотел видеть – боялся, что еще больнее будет. А вот Макар Семенович, умнейший человек и прекрасный преподаватель, помнил обо мне, следил за моей судьбой. Потому и пришел. Наверное, то состояние, в котором я пребывал, произвело на него очень сильное впечатление. Для начала он… побил меня.

– Что сделал? – не поняла Варвара.

– Вмазал по роже, чтобы в себя пришел. Потом поговорил со мной по душам и, поняв, что я многое осознал, сразу же принял твердое решение помочь мне.

– Хороший у тебя учитель, – оценил поступок профессора Габриэль и стал раскладывать по тарелкам остатки салата с креветками.

– Душевный человек, – согласился Миша. – Прежде всего он заставил меня пройти полный курс лечения от алкогольной зависимости.

– Помогло? – заинтересовался Габриэль.

Михаил скривил лицо и сделал рукой жест, который можно было расценить как «так себе» или «думай, как хочешь».

– Потом он стал убеждать меня, что я – преступник. Я ему ответил: «Сам знаю, что преступник, и свое отсидел, а за остальное буду там, наверху, после смерти отвечать». Но Макар Семенович пояснил, что говорит о другом. Мол, преступник я потому, что с моим даже не талантом, а самым настоящим даром ушел из медицины. Ой как он кричал на меня! «Ты не смеешь заживо хоронить себя! Ты – единственный мой ученик, который буквально на заре карьеры превзошел учителя!» Кричал, что он всегда знал: мне будут под силу любые самые сложные операции, и то, что я сделал с сердцем старика в тех условиях, какие у меня были, – чудо, но чудо, подкрепленное моим талантом и знаниями. Что амбиций у меня всегда было много, и я уже заплатил за них высокую цену, но теперь

не должен прозябать тут сторожем, а должен вернуться в медицину… Эх, если бы не Макар Семенович, я бы никогда не вернулся! Но он был очень убедителен. Я снова сел за книги, сдал сертификационный экзамен по хирургии и получил разрешение на работу. Но тут уж проявил твердость: после того, что со мной произошло, я четко понимал, что не смогу дотронуться до живого человека не то чтобы скальпелем, а даже пальцем. Да и руки у меня уже были не те, сказались и лесоповал, и пьянство. Обычным хирургом я, конечно, смог бы стать, а гениальным уже нет. Вот и решил пойти в патологоанатомы.

– Чтобы уж точно никому не навредить? – уточнила Варвара.

– Можно и так сказать. А что, нормальная работа. Должен же кто-то ее выполнять. Опять же медицина… – Гигант пожал плечами.

– Понятно, – кивнул Габриэль.

– В новой профессии я стал неплохим специалистом, сразу правильно ставлю диагноз, то есть нахожу причину смерти, могу делать и вскрытие, и исследовать органы и ткани. Иногда подменяю врача-лаборанта. Так вот интересно и проходила моя жизнь. Я частенько задерживался на работе, и коллеги считали меня занудой-затворником. А потом познакомился с Леной, и жизнь моя приукрасилась, чему я был несказанно рад.

– Ты так и работаешь патологоанатомом? – спросила Варвара.

– Гений и злодейство не совместимы, – усмехнулся, думая о чем-то своем, Габриэль.

– Вот, вот, это и сыграло со мной злую шутку. Да, работаю патологоанатомом, – кивнул Михаил. Секунду помолчал и с глухим вздохом выдавил из себя: – Но потом во мне проснулась еще и творческая жилка.

Варвара с Габриэлем переглянулись.

– Что, опять потянуло на приключение?! Какое творчество может быть в морге? – с некоторым испугом спросила Варвара.

Михаил снова вздохнул. И пустился в объяснения:

– Зарплата врача в госучреждении смешная, но мне хватало, пока жил один. Но потом появилась Лена. А женщине всегда надо что-то покупать – то цветы, то те же билеты в театр или в кино, то шампанское. Она это дело любила…

– Какое дело? – не поняла Варвара.

– Выпить любила, если честно, – пояснил Михаил. – Вот я и стал искать себе подработку. Ну и нашел: был нужен человек, который приводил бы покойников в порядок, то есть гримировал их. И в этом деле я преуспел. Вот теперь я все сказал, – в очередной раз вздохнул мужчина.

– Да… – только и произнесла Варвара.

– И этому человеку еще не нравились профессия балерины и милиционера! Патологоанатом! Что ж, тогда давайте выпьем за странные и нужные профессии, а уж нравятся они кому-то или нет… – предложил Габриэль.

Варвара кивнула.

– Значит, за нас, – уточнил Михаил.

И они выпили.

– Моя профессия – самая бесполезная в понимании некоторых, профессия Габриэля – самая ругаемая, твоя – самая страшная, – сделала заключение Варя.

– Ага! Только меня из органов списали, – сказал Габриэль.

– А я, кажется, свое оттанцевала, – стукнула бокалом по столу Варя.

– И что, вы и мне предлагаете сменить профессию? – засуетился Михаил. – Только на какую? Хотя я бы с радостью… но не отступлю от своего принципа – не прикоснусь к живому человеку.

– Я знаю, чем мы займемся! – заявил вдруг Габриэль.

– Чем? – в один голос спросили Варвара и Миша.

– Сначала ты заверши свою исповедь, – в упор посмотрел на гостя Габриэль. – Поведай о том, что произошло с твоей Леной.