Антракт для душегуба
Шрифт:
– А вот пусть он сам нам все и объяснит. Эй, парень, ты с чего взбеленился? – спросил у Михаила Габриэль, сидя на нем и с трудом переводя дыхание.
– Как с чего? Вы же все и подстроили!
– Что подстроили-то? Ну-ка, давай объясняй свои действия!
– Слезь с меня, – крякнул Михаил.
– Не слезу. Сначала – чистосердечное признание, – заявил Габриэль.
– Так ваш Константин… докторишка ваш…
– Ну?
– Он и вкалывал моей Лене непонятно что. Если и подозревать кого-то из медиков, то только его, а вы еще хотите попросить
Михаил снова стал впадать в нехорошее состояние, но теперь со знаком минус – его охватила полная апатия. Тело мужчины обмякло, Габриэль прекратил прижимать его к полу и был даже вынужден помочь ему подняться на ноги, а потом усадить в кресло. Мужчина рухнул в него, как мешок с картошкой.
– Ты, главное, успокойся, – бормотал Габриэль, возясь с гостем. – Ни какая мы не банда, не шайка. Лично я честно отдал государству много лет жизни, имею массу наград, а также отметин на теле. Я в кабинетах не отсиживался, надо было идти под пули – шел!
И тут совершенно неожиданно, особенно для Варвары, Габриэль стянул с себя тонкий трикотажный пуловер, оставшись голым по пояс.
У Вари аж челюсть отвисла, как выразилась бы молодежь. Причем сразу бесповоротно отвисла, назад никак не поднималась. Нет, балерина видела обнаженных мужчин и даже покрасивее Габриэля, но в его фигуре было столько мощи, и, не побоимся этого слова, сексуальности, что лицезрение ее выбило Варвару из колеи. Всего в нем было через край. Во-первых, бросались в глаза выпуклые мышцы, а во-вторых – весьма волосатая грудь, так и притягивавшая взгляд. На смуглой коже выделялись шрамы и… татуировки. Варя и не заметила, как оказалась на ногах, и теперь буквально водила по груди Габриэля носом, как будто находилась в картинной галерее. Габриэль смутился. Он-то обнажался для убедительности своих слов и исключительно для Михаила, как-то позабыв о присутствии дамы. Да и вообще не ожидал такого интереса с ее стороны – обычно балерина вела себя с ним, что называется, с прохладцей.
– Ты на меня смотришь, словно я… словно на мне картины Айвазовского или Шишкина, – проворчал он.
– Красоты природы, присущей полотнам Шишкина и Айвазовского, я не вижу, но впечатляет, – честно ответила Варя, не в силах оторвать взгляд от шрамов, проходивших по ребрам, по рельефным рукам. – Вот это пуля? – ткнула она в один из них пальцем.
– Пуля давно вынута, это след от нее, – буркнул Габриэль и отступил, торопливо натягивая на себя пуловер.
Миша хмуро наблюдал за этой сценой.
– Награды, шрамы… А дружишь с негодяем!
– Костя не мог сделать что-либо плохое. Я тебе не верю! Нападаешь на человека бездоказательно… Что ты, собственно, вообще знаешь?
– Я Лену иногда в клинику подвозил и знаю имя ее лечащего врача. Это именно он.
– Ну и что? – не сдавался Габриэль. – Может, Костя вкалывал то, что нужно, ботокс-шмотокс какой-нибудь. При чем тут психическое состояние твоей женщины? Костя – уважаемый врач, помог многим
– А я чувствую: что-то там не так!
– А где доказательства?! – вскинулся Габриэль.
– Какие уж тут доказательства… Один звонок, и твой Константин уберет все доказательства, даже если они и были.
– Ладно, не буду никому звонить, – проворчал Габриэль.
– И я должен верить? – поднял на него взгляд побитой собаки Михаил.
– А что тебе остается?
– Ничего. Хорошо, если хоть меня живым выпустите.
– Да брось ты! Нельзя же настолько не доверять людям… Давайте лучше вернемся к столу и продолжим трапезу, – миролюбиво предложил Габриэль.
– Я – пас! – сразу же воскликнула балерина, свернувшаяся калачиком на диване. И пояснила, как бы попросив прощения за подобную вольность: – Спина болит, а так легче.
– Ну тогда хоть выпей.
Габриэль поднял с пола бутылку и стал наполнять рюмки.
– Выпить – выпью, – с готовностью откликнулась Варвара, уже понимая, почему боль вернулась. Просто она сразу же протрезвела от вида дерущихся мужчин, а затем от тела Габриэля.
Они выпили. Михаил вел себя сдержанно и осторожно.
Между тем Габриэль, принявшийся закусывать по второму разу, спросил у Варвары:
– Я произвел на тебя ужасное впечатление? Не Шишкин, не Айвазовский…
– Скорее Шемякин. Такой чувственный, пронзительный и честный, – ответила она и провалилась взглядом в его темные глаза, мгновенно потеряв ориентацию во времени и пространстве. – Я прочла это в тебе, то есть на тебе, на твоем теле… Не смотри на меня так!..
– Правда? – улыбнулся Габриэль.
– Я всегда говорю правду.
– Благодарю за столь глубокую оценку, – сказал Габриэль и поцеловал ей руку.
– Я вам не мешаю? – буркнул Миша.
– Не завидуй! Лучше скажи, почему ты, такой умный и весь из себя замечательный патологоанатом, свою девушку, то есть ее тело, отдал другому врачу, которого подозреваешь черт знает в чем!
– Не думал, что он там главный. Да и вообще я в тот момент мало о чем мог думать. Говорю же, в шоке был. Знал, что лаборатория у них лучшая, вот и обратился.
– Так давай заберем тело? – внезапно предложил Габриэль.
Варвара поменяла позу, словно ее ударило электрическим током, и уставилась на него удивленно.
– Что значит, заберем? Поясни!
– Ну, заберем, и все. Михаил ведь почти родственник, во всяком случае близкий человек, имеет право усопшую в другой морг отвезти? – предположил Габриэль. – Чтобы исследование точно было беспристрастным.
– Не думаю, что все так просто. Это же не игрушку перенести из одной песочницы… Просто вот приехать и забрать? Вряд ли получится. Надо же иметь веские причины. А без каких-либо доказательств мы не можем высказать свои опасения и подозрения. К тому же и помощи у руководства не можем попросить, раз Константину не доверяем, – задумчиво произнесла Варвара. Осеклась под взглядом Габриэля и добавила: – Временно не доверяем.