Анюта, улыбайся!
Шрифт:
– Отказываешься от исполнения своих прямых обязанностей?
– Я отказалась работать сверх нормы. Достаточно того, что я работаю больше Вас.
– Что?
– Вы приходите, когда завтрак уже готов, и уходите когда я и половину еще не испекла, а ведь еще мне нужно убрать и подготовиться к завтрашнему дню. Не кажется, что это уже перебор? Выпечку в еще больше количестве я делать не буду.
Это действительно было так. Вставала я примерно в шесть утра, и ложилась ближе к двенадцати ночи. А вот семья управляющей приходила в восемь, всем составом на завтрак, и уходила после ужина или через час после него.
– Как ты смеешь девчонка! – ее визгливый крик разнесся скорее всего по всему этажу.
– Смею! Когда мне предлагали эту работу, то говорили будут помощники и где они!? На стол накрывают? И это вся помощь? Сама вари, сама пеки, сама мой, чисть и режь овощи. Ах да! Еще и посуду дети моют. Разве Вы сами не убедились, что это не просто готовить на весь приют? Вас только деньги интересуют, которые я Вам обеспечиваю. А покажите куда уходят заработанные деньги? Что вы купили на те 20 золотых, с продажи моей выпечки? Вы хоть раз спросили, что мне нужно или крутись как хочешь, но деньги обеспечивай? А то что корицы почти нет больше, что я масло сама взбиваю из сливок, и они тоже почти закончились. А молоко? А творог? Когда дети его еще получат свежим, а не из морозилки? Такой он только на готовку годится, но никак не для еды в тарелке свежим.
– Мы закупились продуктами! Готовь из того, что есть! – дису Олий зарычала и у нее полезли клыки. Светлые волосы стали желтеть, отдельные пряди переходили в рыжий, с белыми концами. От Кристины я узнала, что управляющая относится к расе песьих, точнее лисиц. Ее, как и меня, вытащили в этот мир призывом старшего мужа. Именно поэтому у нее в имени была приставка су, такой тут не пользовали. Все приставки образовывались по первым буквам расы, кроме оборотней, тут их звали мерами, а я соотнесла их с мистическими созданиями из выдумок моего мира.
Раньше я возможно испугалась, но не после того, что теперь знаю и умею.
– Это какими? Куда Вы их спрятали, раз на кухню и в кладовые ничего не поступило? Где отчетность? – сделав шаг на нее.
– Это не твоего ума дело! – теперь у нее изменился зрачок, из круглого перешел в вытянутый. Еще и наклон головы стал каким-то хищным. Воздух вокруг нее пошел волнами – так визуально проявлялась магия души. Подавить меня она пыталась часто, но в этот раз был явно лишним. Слишком злой я на нее была, и очень недовольна попустительством городской управы. Не только в этом приюте, а вообще. Не было контроля над тем, кто и как содержит детей.
– Ах так! Я Анна Павлова отзываю право живых заходить в кладовые и кухню без моего присутствия! Будут свидетелями мне Хранители мира и моя магия! И требую проверки приюта! Тут нарушают мои права, Тата!
Вокруг меня полыхнуло пламя и как ударная волна разошлась в разные стороны. Натыкаясь на дверные проемы, она обтекала их и вспыхивало чуть ярче. Все действие длилось не боле трех секунд, но теперь вся кухня была моя. Я это чувствовала.
– Как ты смеешь! Мелкая дрянь! – она крутила головой, искала брешь, но слишком короткое заклинание не подразумевало лазеек. Тут я была в своем праве.
– СМЕЮ! Смею, - уже спокойнее повторила.
– Вы только требуете от детей работать. Думаете я слепая? С момента обнаружения полных кладовых Ваши мужья не проводили ни одного занятия. Дети работают целый день на участке, и у ворот, а так называем учителя мотаются и торгуют производимой приютом продукцией. Это не правильно!
– И ты думаешь, что я неправа? Я забочусь о них, зарабатываю для них.
– Вот пусть Хранители разбираются.
– Думаешь это они придут сюда? Нет к нам направят проверку, и тогда всех перетрясут, замучают детей вопросами. У детей будет страх перед властями. Они не я, они давят и ломают пока добиваются признаниями. – дису Олий отвернулась, глубоко вдохнула - И тебе тоже работать не дадут…
– А давайте. Я тоже ребенок этого приюта, и меня не позвали ни на одно занятие. Никто не спросил, что мне нужно разъяснить. Все что я от Вас слышу это «нужно больше выпечки», «работай лучше». Вы и ваши мужья только сливаете на меня свои проблемы и ждете, что их решу я!
Про проверяющих я не знала, но старалась этого не показала. Что они смогут сделать? Спросить о моем дне? Так это просто: кухня и одна прогулка в день. Что именно перетрясти тут можно, в этом трудовом лагере для детей? Очень выгодно устроилась семейка управляющей. Оплату труда получают официально, питаются с детского стола, теперь еще и торгуют, не известно куда деньги уходят. Работников мелких целый дом. Раздавай приказы – не хочу! А дети ведь совсем юные уходят отсюда слишком рано. В 13 лет веришь многому на слово. Казалось не мое дело, пусть хоть все утащат, проживу тут два года и свалю. Но меня что-то толкало, дергало влезать во все это. Непонятное напряжение в душе крепло, как только вижу управляющую, с ее радостной улыбкой. Особенно она расцветала, получая у детей выручку. Деньги, вот что ее заботило.
– Ты прежде всего мой работник и должна подчинятся мне! Твоя обязанность!
– Нет. Я прежде всего воспитанник приюта. И это Ваша обязанность заботиться обо мне. Вы же мама для всех местных детей? Вот и посмотрим какая из Вас мама, а рассудят нас если не проверка, так Хранители.
Выйдя из кухни, я увидела, как кольцо пламени обвило ее и вытолкнуло следом. Вот тебе и магия! Жаль, что пока я использую ее так, но и это нужный урок.
В своей комнате я провела похожее действие, а именно закрыла от посторонних свою комнату. Может дису Олий и хозяйка приюта, но комната отдана мне на временное пользование полностью. Вот была бы соседка, тогда да, проблемка, а так. Пока я не угрожаю безопасности приюта никто не войдет.
Надеюсь скоро нас ожидает наплыв проверяющих, и я смогу заставить их увидеть все происходящее здесь моими глазами.
Глава 10
В первый раз за все время в приюте я проснулась не первая. Возле кухни, подпирая спиной стену, сидел Седрик. Не знаю как долго он тут, этого явно хватило молодому асуру, чтобы заснуть, устроив голову на свои, подтянутые к животу колени. Седрик. Смешливый парнишка в последнее время разрывался помогая казалось везде. Как старший, он следил за мелкими, помогал супругам-рабочим, накрывал на стол, помогал убирать и мыть посуду. Он же следил за порядком после отбытия управляющей, купанием мальчиков, подготовкой ко сну и сам укладывал их спать. Тут не было воспитателей. За малышами следил самый старший, разделяя группу на две кучки – на мальчиков и девочек. В нашем случае это старшими считались Седрик и Мика, последней помогала сестра. Глупая система, по сути после ужина дети оставались в приюте бесконтрольно. И как по мне, так тут были очень порядочные детки. Мой брат на их месте никогда не вели себя так покладисто: он не лег бы спать, не почистил зубы и низачто не одел пижаму на ночь. Мне было жалко его и двух сестричек, но помогать еще и им сил не оставалось. Только душ, и сладкий сон в уютной постельке.
Присев рядом с ним, на корточки, провела по отросшим волосам:
– Эй, вставай, простыть можешь.
– Я не сплю! Не сплю! – подскочив, он принялся моргать как совенок. Забавно и очень мило.
– Угу. Вижу как ты не спишь. Почему ты тут? – понявшись, прошла в кухню, но преграда не пустила Седрика. Сколько парень не пытался, даже на шаг не мог сделать за мной шагу.
– Эй! А я? – возмущенно и даже обиженно, подал голос мой гость. Однако мне начинала нравиться эта защита.
– Седрик может проходить, но только в моем присутствии.