Анж Питу (др. перевод)
Шрифт:
– А и впрямь, – вырвалось у Бийо, – так все и было!
– Ну вот, Бийо, сам видишь: это немалое утешение, друг мой. Пускай ты не спас от гибели этого юношу, зато, быть может, ты предотвратил убийство короля, королевы и двух детей. Неблагодарный! Ты затеял бросить служение родине в тот самый миг, когда родина награждает тебя.
– Но кто узнает о моем поступке, если я сам о нем не подозревал?
– О нем будем знать мы с тобой, разве этого мало?
Бийо на мгновение
– Пожалуй, вы правы, господин Жильбер, но, знаете, человек – создание слабое, эгоистичное; вы один, господин Жильбер, и сильны, и великодушны, и неизменны. И кто вас только этому научил?
– Горе, – отозвался Жильбер с улыбкой, в которой было больше печали, чем в рыданиях.
– Чудеса, – заметил Бийо, – а я-то думал, что горе озлобляет.
– Оно озлобляет слабых.
– А если под действием горя я тоже озлоблюсь?
– Может быть, тебя ждет горе, но ты никогда не озлобишься, Бийо.
– Вы уверены?
– Я за тебя ручаюсь.
– Ну, в таком случае… – со вздохом начал Бийо. – В таком случае, я остаюсь, но я знаю, что еще не раз поддамся слабости.
– И всякий раз, Бийо, я буду рядом и поддержу тебя.
– Договорились, – вздохнул фермер.
Потом он в последний раз взглянул на тело барона де Шарни, которое слуги укладывали на носилки, чтобы унести со двора, и вздохнул снова.
– А все-таки какой был красивый мальчик Жорж де Шарни – на серой лошадке, в левой руке корзинка, в правой – кошелек!
XXVII. Отъезд, путешествие и прибытие питу и Себастьена Жильбера
Мы видели, при каких обстоятельствах задолго до описываемых событий было принято решение об отъезде Питу и Жильбера.
Ныне мы намерены ненадолго расстаться с главными действующими лицами нашего повествования и устремиться вслед двум юным путешественникам, а потому надеемся, что читатели позволят нам изложить некоторые подробности отъезда молодых людей, их странствий и прибытия в Виллер-Котре, в которой, по твердому убеждению Питу, изрядно недоставало их обоих.
Питу получил от Жильбера поручение разыскать Себастьена и доставить к отцу. С этой целью Питу усадили в фиакр и доверили его кучеру, подобно тому, как самому Питу доверили Себастьена.
Не прошло и часу, как фиакр привез Питу, а Питу – Себастьена.
Жильбер и Бийо поджидали в квартирке, снятой ими на улице Сент-Оноре, немного не доходя до церкви Успения.
Жильбер сразу же объявил сыну, что нынче вечером уезжает вместе с Питу, и спросил, доволен ли Себастьен, что вновь увидит густые леса, которые так любил прежде.
– Да, отец, – отвечал мальчик, – если вы будете навещать меня в Виллер-Котре, а я буду приезжать к вам в Париж.
– Не беспокойся, дитя мое, – сказал Жильбер, целуя сына в лоб. – Ты же знаешь: теперь я уже не могу жить, не видя тебя.
Питу вспыхнул от радости, когда узнал, что нынче же вечером они уедут.
Он побледнел от счастья, когда Жильбер вложил ему в одну руку обе руки Себастьена, а в другую – десяток луидоров в сорок восемь ливров каждый.
Со священным трепетом он выслушал множество наставлений, преимущественно гигиенического характера, которые прочел ему доктор.
Себастьен потупил печальные глаза, полные слез.
Питу играл и позвякивал луидорами в своем глубоком кармане.
Жильбер вручил Питу, облеченному обязанностями гувернера, письмо.
Это письмо предназначалось аббату Фортье.
Когда доктор завершил свою речь, пришел черед Бийо.
– Господин Жильбер, – сказал он Питу, – доверил тебе дух Себастьена, а я вверяю тебе его тело. Кулаки у тебя имеются, так что, если придется, пусти их в ход.
– Да, – ответил Питу, – а кроме того, у меня есть сабля.
– Не злоупотребляй ею, – продолжал Бийо.
– Я буду милосерден, – сказал Питу.
– Ну, сера тут ни при чем, – возразил Бийо, обманутый созвучием слов.
– Теперь, – сказал Жильбер, – мне осталось лишь рассказать вам, каким образом вы с Себастьеном проделаете весь путь.
– Ну, – воскликнул Питу, – от Парижа до Виллер-Котре всего восемнадцать лье, мы с Себастьеном скоротаем их в беседе.
Себастьен глянул на отца, словно спрашивая, так ли уж весело ему будет все восемнадцать лье проболтать с Питу.
От Питу укрылся этот взгляд.
– Мы будем говорить по-латыни, – сказал он, – и все примут нас за ученых.
Вот о чем мечтало это невинное создание!
А ведь многие на его месте, будь у них в руках десять двойных луидоров, сказали бы:
– Мы купим пряников.
Жильбер на мгновение засомневался.
Он посмотрел на Питу, потом на Бийо.
– Понимаю, – сказал последний. – Вы не уверены, справится ли Питу с ролью вожатого, и опасаетесь доверить ему свое дитя.
– О нет, я доверяю сына не ему, – возразил Жильбер.
– Кому же?
Жильбер возвел глаза к небу, слишком проникнутый вольтерьянством, он не смел ответить.
– Богу.
Но все и так было ясно. Порешили, что план Питу останется без изменений, ибо подразумевает для Жильбера-младшего приятное и не слишком утомительное путешествие, и что на другой день оба они пустятся в дорогу.