Апокалипсис "Фунги"
Шрифт:
– За то время, что мы поселились здесь, нами было создано столько рацпредложений по оптимизации жизни, сколько не было придумано за сто лет. Видишь, теплицы на крыше? Помидоры, огурцы, перец, лук, чеснок, картофель. А знаешь чем удобряем?
– Спросила хитро моя спутница.
– Чем?
– Нашими фекалиями!
– Сказала она торжественно, словно удобряли чистым золотом.
– А все благодаря нашему микробиологу, предложившему одну дрожжевую культуру, способную очень быстро перерабатывать наши...дела. Побочным продуктом этого брожения является метан, который мы используем для
– Невероятно!
– Восхитился я.
– На самом деле это лишь маленькая часть, того что мы создали здесь. У нас есть еще грибные фермы под землей, прекрасный заменитель мяса. От разведения животных мы отказались. Кормить их получается дороже, чем получаешь с них. Если бы мы могли обрабатывать поля, то еще куда ни шло. Но враги среди людей и зараженные не дремлют. Все попытки наладить производство за забором провалились. Сейчас пользуемся только тем, что накопили раньше. Проблема выращивания зерна у нас самая острая. Терентий очень хочет найти человека способного ее решить.
По дороге с нами все здоровались и косились на меня. Я предположил, что каждый новенький у них на виду, поэтому они проявляют такой интерес ко мне. Мария Генриховна завела меня внутрь двухэтажного здания и провела к двери. Справа от двери висел список, написанный хорошим разборчивым почерком, на белом листе бумаги. В списке была фамилия отца и его инициалы.
Внутри нас ждало настоящее общежитие. Комната, служившая когда-то кабинетом работникам элеватора, была поделена на пять узеньких комнат, разделенных перегородками из ДВП. Каждая комната имела свою дверь. На дверях тоже висели списки фамилий, по две на каждой. Я нашел дверь с фамилией отца.
– Располагайся, Сергей. Туалет находится в конце коридора. Питаемся мы в столовой, два раза в день. Твоя столовая будет на первом этаже, расписание ее работы висит там же. Обживайся пока, а с завтрашнего дня начинаешь работать. Мы еще подумаем куда тебя определить.
– Спасибо большое, Мария Генриховна. Я очень благодарен вам за то что позволили мне остаться.
– Это обоюдовыгодная вещь.
Женщина закрыла за собой дверь. По коридору раздались ее удаляющиеся шаги.
Комната отца представляла собой узкое помещение, напоминающее купе поезда. В длину три метра и в ширину метра два. По левую и правую сторону имелись самодельные деревянные кровати. Над каждой из них были сооружены полки для всякого барахла, которым они и были забиты. У изголовья, между кроватями находился столик, делающий комнату еще более схожей с купе. В ногах находилась вешалка, и под ней небольшая тумбочка.
В прежней жизни такую обстановку можно было бы назвать аскетичной, но после землянок я считал эти апартаменты роскошью. Для начала я проверил комнату на предмет чего-нибудь съедобного. Напрасно, им даже и не пахло. У отца был небольшой набор запасной чистой одежды, предметы гигиены и множество технической литературы.
Я улегся на кровать. После долгой голодовки мой организм еще не восстановился полностью. Я быстро уставал. После перенесенного потрясения, вначале от страха перед комиссией, а потом, после встречи отца, я чувствовал себя уставшим. Кровать манила меня, и я ей поддался. В половину окна, которое
Разбудил меня стук в дверь и голос.
– Эй, новенький! Вставай меня просили тебя предупредить, что в столовую пора.
Я подскочил, как ужаленный. Еда для меня - святое. В дверном проеме стоял парень, мой ровесник. Я протер глаза спросонья. В принципе я уже был готов к приему пищи.
– Здорова! Пошли тогда, раз пора.
Парень развернулся и пошел, а я за ним. Роста он был чуть ниже моего. Одет прилично, как в хорошие времена.
– Слушай, как тебя зовут?
– Спросил я его.
– Родион.
– Меня, Сергей. Родион, а дверь не надо закрывать... ну там, на ключ, или еще на что-нибудь?
– Нет, у нас вообще замков нет. Воров не водится. За воровство - выселение. Даже самый генетический клептоман держит в узде свои желания.
– Хорошо, а я подумал, вдруг папка заругает.
Родион аж остановился.
– Петр Михалыч твой отец?
– Родя смотрел на меня недоверчиво.
– Да. Это похоже на неправду, но я отмахал на удачу семьсот километров и попал к вам. И встретил своего отца.
– Везет тебе, а я один. Родных никого не осталось.
Мне показалось, что парень помрачнел.
– Не переживай так, обязательно когда-нибудь встретишь.
– Я попытался немного обнадежить парня.
– Это вряд ли. Они все у меня на глазах обратились. Я их скалкой вырубил, связал и убежал из дома. До сих пор страшно, как вспомню.
В коридоре запахло едой и послышался характерный звук столовой. Едоки часто стукали ложками по дну тарелок. Мы вошли в просторный зал, отделанный кафелем и пристроились в конец очереди. Народ с любопытством посматривал на меня. На их холеном внешнем виде, я выглядел как узник концлагеря. Это сразу бросалось в глаза.
Повара каждому человеку клали в его поднос по два кусочка хлеба, плескали сероватый бульон в одну тарелку, а во вторую кашу, принадлежность к какому злаку по внешнему виду мне определить не удалось.
Факт, что где-то существуют еще столовые, в которых кормят людей, в таком количестве, регулярно и вкусно, казался неправдоподобным. Весь мир буквально превратился в каменный век, когда добывание пищи было насущным и смертельно опасным делом.
Я поднял ложку с горячим и пахнущим грибами бульоном к губам. До чего вкусным он был. А хлеб, мягкий и еще пахнущий печкой. У меня даже комок к горлу подкатился. Я вспомнил, что ел последние два с половиной года.
– Ты чего?
– Родион заметил изменение моего настроения.
– Все нормально, не обращай внимания.
– Если хочешь, я могу провести тебе небольшую экскурсию по территории. Я в ночь сегодня. Ты сам-то когда на работу.
– Мария Генриховна сказала, что завтра меня отправят работать, но не сказала куда именно. Мне, в принципе все равно, любой труд будет за радость.
– О, Мария авторитетная женщина, пожалуй сразу после Терентия будет. А кто ты по специальности?
– Инженер автомобильного хозяйства.