Апокалипсис "Фунги"

Панченко Сергей Анатольевич

– Быстро они по тревоге поднимаются?
– Спросил Егор.

– Там у них хрен разберешь, кто подрывается, а кому не положняк. Я думаю, самые боевые будут здесь.

– Много у тебя еще времени, капитан?

– Полчаса точно есть.

Егор отошел в сторону и что-то сказал по рации.

Буквально через три минуты возле нас остановился броневик. Из кабины вышел взволнованный Старостин. Все вскочили на ноги, включая капитана.

– Этот капитан из тех, что был отпущен нами зимой.
– Представил капитана Егор.

Старостин

посмотрел на капитана взглядом заставляющим говорить правду даже против своей воли.

– Пойдем капитан в сторонку.
– Старостин махнул головой, предлагая капитану последовать за ним.

О чем они говорили, нам не было слышно. Да и не для наших ушей был этот разговор. По окончании разговора Старостин положил руку на плечо капитану. По мне, так этот жест значил высокое доверие и сотрудничество. Наш начальник умел завербовать любого за короткий разговор. Капитан согласно кивнул головой, развернулся и пошел в сторону, откуда прибежал. Он махнул нам рукой на прощание и перешел на бег.

– Сегодня вечером совет. Егор, назначь кого-нибудь за себя и в шесть ноль ноль на командный пункт.

– Есть. Как думаете, Роман Григорьевич, ему можно верить?
– Спросил Егор.

– Могу сказать, что он не врет, и не могу сказать, что это хорошо.

– Это почему?
– Удивился наш командир.

– Если бы он врал, я бы понял, что они точно не сделают так, как говорят. А сейчас надо понять, не используют ли вашего капитана самого? Ладно, жду на совете.
– Старостин резко открыл дверку броневика и сел. Машина, буксанув колесами, помчалась в сторону 'Элеватора'.

– А правда говорят, что главарь этой 'Армии Возрождения' какой-то псих?
– Спросил Калядин.

– Говорят, что так и есть. Я вообще слышал, что он играет в шахматы на жизнь.
– Похвалился Марат неизвестно откуда добытыми сведениями.
– Кто у него выиграет, может пустить ему пулю в лоб. Пока никто не выиграл.

– Отсюда мораль, учитесь не только стрелять, но и играйте в шахматы.
– Сказал Егор.

– Лучше в плен не попадать.
– Угрюмо сказал Олексей.

– Всё, парни, заканчиваем привал, враг у ворот, а вы валяетесь в степи и философией занимаетесь.

Мы сменились ближе к полуночи. Группа которая нас меняла была уже в курсе того, что решалось на совете.

– Мобилизация будет, завтра с утра вся техника поедет окопы копать, а нас говорят на тренировку отправят.
– Поделился один из парней из другой группы.

– Что за тренировка?
– Спросил я.

– Не говорят определенно. Тренировка и всё.

– Понятно, что ничего не понятно.
– Покачал головой Марат.
– Ну ладно, парни, удачной смены!

Мы распрощались и двинулись домой. Возможно Егор нам расскажет больше.

Наш командир встретил нас в оружейке.

– Сдавайте оружие, парни, и я вас жду на свежем воздухе.

Пока мы сдали оружие, на дворе уже стояла глубокая ночь. Невыносимо хотелось упасть на любую горизонтальную поверхность и уснуть.

–

Короче, мужики.
– Когда Егор применял слово 'мужики', а не 'парни', следовало понимать, что к его словам надо относиться более серьезно.
– Командование обобщило полученные из разных источников сведения и пришло к выводу, что наступление врага начнется именно через неделю. Воевать с ними лоб в лоб самоубийственно. У них большой численный перевес. Поэтому, как всегда, будем брать хитростью. С завтрашнего дня у нас начинаются усиленные тренировки.

– В каком плане?
– Спросил Алексей.

– Пока не знаю. Завтра все покажут и расскажут.

Ноги еле донесли меня до дома. Ополоснувшись из последних сил, я забрался под одеяло к Камиле.

– Пришел?
– спросила она сквозь сон и привычно сложила на меня ногу, руку и живот.

– Угу.
– Ответил я и тут же провалился в сон.

Её приятный голос настойчиво выцарапывал меня из сна.

– Что, уже утро?
– Спросил я в надежде, что это не так.

– Да, сплюшка, уже давно утро, вставай, а то опоздаешь.

Я сел на кровати, помотал головой из стороны в сторону, как собака стряхивающая со своей шерсти воду.

– Камил, там у нас снова форс-мажор, теперь не знаю когда приду ночевать.

– Что случилось.
– Спросила жена с тревогой в голосе.

– Какую-то тренировку нам придумали, сам толком не знаю.
– Я сознательно не сказал про то, что мы на пороге войны с 'Армией Возрождения'. Камиле лучше не волноваться.

– Что-то случилось?
– Камила уже достаточно хорошо изучила меня, чтобы понимать меня не по словам, а по интонации.

Отрицать не имело смысла. Все равно с утра объявят мобилизацию.

– Ну да. 'Армия Возрождения' собирается выступить против нас.

– Когда?

– Через неделю, вроде

– Так быстро.
– Голос Камилы упал. Она прижалась ко мне.
– Береги себя.

– Не бойся, со мной все будет хорошо. Я должен увидеть сына.
– Сказал я с напускной уверенностью в голосе и чмокнул Камилу в макушку.

По дороге в душе разгоралась ненависть к предстоящей войне. Как мне хотелось ходить на обыкновенную работу, крутить гайки, иметь законный выходной. Юношеская жажда риска заполнилась всклянь, и теперь мне хотелось жить спокойно.

Небольшой пятачок перед командным пунктом был уже забит народом. Мобилизация началась. Мужчины становились в очереди к столам, где их приписывали к разным подразделениям.

Я прошел мимо гомонящей толпы, к своему месту сбора. У нас тоже было людно. Многие группы были сняты с дежурства и находились здесь в ожидании приказа. Я поприветствовал своих товарищей.

– Прояснилось чего-нибудь?
– Спросил я Андрея.

– Командир снова под землей, на совещании.
– Андрей махнул головой в сторону спуска.
– Думаю, что все наши предыдущие вылазки покажутся детскими шалостями перед тем, что нас ожидает.