Апокалипсис коллайдера
Шрифт:
Заросшие шиповником поля полнились запахом весны, в близком лесу стоял перезвон птичьих трелей, а бархатный сумрак наступающего вечера придавал прогулке дополнительную нотку романтичности. И все же, что-то беспокоило Илью, какое-то неопределенное чувство тревоги закралось в самую душу и не желало оттуда убираться, как бы его не прогоняли.
Впереди показались большие березы, окаймляющие спуск к роднику. Посередине последнего по дороге к источнику поля, кустарник оказался вы-рублен, а почва вскопана. Илья остановился и, поставив на землю емкости для воды, взял в руки висевший за спиной автомат:
– Пригнись. – Прошептал боец женщине, принимая и сам полуприсевшее положение.
–
– Возле спуска к источнику обитаемое жилище. – Ответил Илья.
Женщина вгляделась в кромку леса и разглядела между белых стволов маленькую хижину, больше напоминающую шалаш, нежели дом. Сплетенные из веток стены, утепленные высохшим и порыжевшим еловым лапником. По-крытая ржавыми кусками железа крыша, над которой возвышалась короткая труба, сложенная из разнокалиберных кусков кирпича. Однако, подымающийся кверху дым, шел не из трубы, а с низины.
– Костер возле родника жгут. – Прокомментировал Илья свое предпо-ложение. – Надо обойти аккуратно и глянуть, сколько их там, кто и как воору-жены. Тут правее ложбинка вниз идет.
– Может просто люди…, - Лариса пощупала перекопанную землю, - не-давно вскопали, фермеры?
– Может быть да, а может быть нет. – Илья опустил лицевой щиток шлема и уже через встроенную систему вещания добавил. – Спрячься в тех кус-тах, я скоро.
Сделав небольшую дугу, боец зашел правее и, стараясь не производить много шума, преодолел плотные заросли шиповника. Спустившись под угор, медленно двинулся к источнику, точнее к источникам, так как их всегда здесь было два. Усиливающие звуки внешние микрофоны еще издали передали в на-ушные динамики журчание воды и потрескивание костра. Человеческой речи не слышалось. Илья постоял несколько мгновений, вслушиваясь в окружающий мир, внутреннее беспокойство вернулось и стало более выраженным. Присев, боец включил режим инфракрасного просмотра и обнаружил впереди всего один яркий след, принадлежащий пляшущему над дровами пламени. «Кто-то же должен был развести этот костер!». Отключив поедающий энергию костюма режим визора, Илья, тут же был вынужден задействовать функцию ночного видения, так сильно и быстро сгустился вокруг непроглядный мрак.
Закрывая небо, над головой навис плотный черный полог, погрузив лес в пещерную темноту. Замолчавшие на мгновение птицы, забеспокоились, подняли оглушающий взволнованный гомон и, сорвавшись с ветвей, помчались в сторону города, где на горизонте еще виднелась полоска сиреневого небосклона.
Внешние микрофоны автоматически приглушились, сработала защит-ная автоматика, и почти сразу же отключились все электронные системы бро-некостюма. Илья поднял лицевой щиток и ничего не увидел. Воздух стал плот-ным и влажным, словно тягучая вязкая субстанция, он с трудом проникал в легкие. Непривычный и слегка неприятный запах впитался в слизистую носа, вызывая аллергическую реакцию. Боец чихнул. В голове загудело, как от удара о бетонную стену. Справившись с накатившей тошнотой, Илья сообразил, что гудит уже не в голове, а вокруг. Какое-то бледно-розовое образование, еле различимое на фоне всепоглощающего мрака, вихрилось в метре от него, издавая звенящий гул. Резко опустив лицевой щиток, боец перехватил двумя руками автомат, направил дуло на призрачный вихрь и понял, что получил удар. Врезавшись спиной в ствол, он все же вскинул автомат и вдавил спусковой крючок – выстрела не последовало. Большой палец инстинктивно двинулся к переводчику, проверяя его положение, режим выставлен нужный, но выбрасывать порцию плазмы, оружие отказывалось. Розовый призрак приблизился вплотную, Илья ничего не почувствовал, костюм, даже в неактивном состоянии, отлично экранировал практически все известные виды излучений, однако, голова поплыла, выбрасывая сознание вон….
У реки все было совершенно иначе: воздух без запаха пыли и затхлости, звуки перетекающей на прибрежных камнях воды и шум ветра в ивняке, тишь, благодать….
Лукич не пошел по завернувшей
Пройдя под набережной с устремившимся ввысь сооружением «вечного огня» и обогнув территорию спортивного комплекса «Нефтяник», заросшую тонкими березами, группа из двух человек вышла к мосту. Бетонная конструкция просела, вспенивая текущую мимо воду, осевшими вниз краями железобетонных элементов. Обругав ставшую непригодной для использования по прямому назначению конструкцию, Лукич, морщась, перебрел вброд ставшую более глубокой и доставшую до груди речку. На его памяти, Ухта всегда была менее полноводной, видимо сказывалось время года. Хотя, если подумать, половодья не было, река находилась в границах обычных берегов, а это означало, что углубилось дно. «Местные углубили? Так зачем? А может у моста всегда так было, или ему купаться доводилось на мелководье…». Плотно прилегающие к поножам-брюкам отвороты высоких ботинок, благодаря широким липучкам не должны были позволить воде проникнуть внутрь костюма, однако соединения куртки со штанами не были столь герметичны, по-настоящему изолированным был только шлем, с его мягкими шейными прокладками и электронной системой фильтрации воздуха. Ругая просевший мост, на чем свет стоит, Лукич вынужден был задержаться на берегу, чтобы вытряхнуть из костюма излишки влаги. Круглый наоборот, судя по лицу, был счастлив: забравшаяся под одежду вода немного остудила изрядно запревшее в утепленном костюме тело.
– Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох… - Пробормотал Круглый. – Ты Лукич точно потонешь когда-нибудь….
– За собой следи! – Лукич выбрался на дорогу и оглянулся. – Что за на-пасть такая?!
Взобравшийся следом Круглый удивленно крякнул. Совершенно целый на вид мост соединял два берега, как ни в чем не бывало. Слабый ветерок гнал по ровному асфальтовому покрытию пролетов огрызок скомканной бумаги, издавая характерный шебуршащий звук.
– Ничего не понимаю. – Лукич перевел взгляд с моста себе под ноги: до-рожное покрытие изветренное, выщербленное, пыльное, местами грязное, ист-рескавшееся и испещренное травяной порослью, высовывающейся жухлыми торчками из разнокалиберных трещин. Не в пример мосту, чистенькому, све-женькому, без единой пылинки, лишь клочок бумаги, неуместно гонимый вет-ром.
– Чертовщина! – Круглый поднял лицевой щиток. – Запарился я уже в этой броне.
– Форму одежды соблюдай. – Изрек Лукич через внешний динамик, от-ключившемуся от внутренней связи Круглому. – Как думаешь, что есть иллю-зия? Целый мост, или обвалившийся?
– Трудно сказать. – Круглый открепил от рукава правую перчатку и, стянув её с руки, почесал раскрасневшуюся физиономию. – Целый, наверное.
– Ты уж совсем разденься, и позагорать здесь разложись. – Недоволь-ным тоном пробубнил Лукич. – Я тоже так подумал по началу, слишком вид у него неестественный, только вот бумага эта смущает.
– Еще одна голограмма. – Хмыкнул Круглый.
– Странно это все. – Лукич поймал вылетевший с моста на дорогу клочок бумаги, развернул. – Не голограмма, как видишь….
Пробежав глазами по выцветшему рукописному тексту, протянул жел-товатый клочок Круглому.
«… быть может именно в силу этих факторов предложенный Симбирце-вым вариант исполнения и не сработал. Кто ж теперь разберется. Ясно одно: эксперимент с треском провалился, я бы даже сказал с грохотом! Последствия ужасают уже сейчас. Процесс необратим и это не оставляет нам другого реше-ния, как применить законченную установку Кирсанова младш…»
– Аж мурашки по коже. – Проговорил Круглый. – Страх берет, чего они тут наворотить могли с неизвестными экспериментальными установками.