Апокалипсис коллайдера
Шрифт:
– Странный ты…. – Круглый дернулся, на мгновение раздвоился и сме-нил образ. Теперь, вместо шкафоподобного верзилы, напротив, сидела мило-видная женщина среднего возраста. Карие глаза томно пожирали пожилого солдата из-под густых ресниц, накрашенных коричневой тушью. На губах би-рюзовая помада, миленько, но не вяжется с цветом ресниц. «И вообще», - поду-мал Лукич, - «почему именно такое сочетание?».
– Не такой как все. – Закончила женщина начатую Круглым фразу, склонив вбок голову, от чего по плечу заструились фиолетовые локоны шелковистых волос.
Женщина протянула руку, и накрыла своей ладонью сжатую в кулак кисть Лукича:
– Ты такой спокойный, мне это нравится….
– Поди, что ли, - Лукич одернул обожженную холодом руку, - у печи по-грейся.
– У меня другое предложение. – Растянув губы в улыбке, женщина нача-ла расстегивать маленькие блестящие пуговички на обтягивающей шикарную грудь блузке.
– Можешь не продолжать, - с безразличным видом отвернулся к окну Лукич, - меня это не интересует.
«Бред».
– А что тебя интересует? – Спросил объявившийся в проходе Круглый.
– Котик, согрей меня…. – Потянулась к верзиле женщина.
Круглый присел рядом с замурлыкавшей теткой и, обняв её за плечи, направил пристальный взгляд на Лукича:
– Так что?
– Выполнение поставленной задачи. – Четко проговорил Лукич, не от-водя глаз от неестественно широких зрачков Круглого.
– Ты псих!
– Какой есть. – Лукич пожал плечами. – Тебе видней, со стороны-то.
– И что, ты намерен вот так всю дорогу просидеть, уставившись в пусто-ту и погрузившись в свои мысли? – Круглый передернул плечами и с обожани-ем посмотрел на прильнувшую к нему женщину. – Он псих, правда, зая?
– Однозначно. – Тетка запустила свою руку под рубашку Круглого.
– Опять одет не по форме боец! – Пробурчал Лукич. – И хватит шуры-муры разводить, не в отеле.
Женщина непонимающе уставилась на пожилого солдата, потом быст-ро-быстро захлопала излишне длинными ресницами:
– А что этим только в отеле занимаются?
– Всё! Пора кончать этот балаган! – Лукич сделал попытку подняться, не тут-то было. Ноги ни с того ни с сего стали ватными, туловище тяжелым, неподъемным.
– Далеко собрался? – Голос Круглого стал неузнаваемым, колким.
– Да не! – Отмахнулся Лукич. – Тут не далече…, до перрону я.
– А-а! – Верзила повернулся к тетке. – Отпустить что ли?
Женщина поджала губы, закатила глаза, подумала и ответила:
– Пусть прогуляется.
– Как скажешь. –
«Это мы посмотрим», Лукич поднялся, чувствительность к ногам вер-нулась, но не полностью.
Покачиваясь, пожилой солдат вышел в проход и медленно побрел к выходу. Открыл дверь, и вместо ожидаемого тамбура увидел следующий вагон. Пожав плечами, двинулся дальше и в шестом купе обнаружил Круглого, так и сидящего в обнимку с женщиной. «Значит, не фига, не следующий вагон».
– Тьфу, на вас обоих!
– А вот плевать не надо, - верзила начал загибать пальцы, - во-первых, в присутствии дамы, во-вторых, в вагоне, в-третьих, вообще не надо! Усек? Дядя!
– За собой следи, околодурок! – Лукич в сердцах пнул переборку и, как ему показалось, вагон отозвался недовольным стоном.
«Чертовщина, блин!».
– Ничего привыкнешь. – Неожиданно успокоившийся Круглый плюх-нулся на место и продолжил затянувшийся флирт с успевшей сменить причес-ку теткой.
– Встать боец! – Выкрикнул Лукич, внешне оставаясь спокойным. – Не можем выполнить задание, будем заниматься строевой!
– Точно, псих. – Круглый поднялся и, глядя на Лукича исподлобья, по-стучал кулаком себе по макушке. – Ты подумай башкой своей дубовой, чё ты творишь?
– Дерзишь молодой. – Сохраняя невозмутимый вид, Лукич внес в голос нотку настойчивости. – Сто двадцать отжиманий на кулаках.
– Да я тебе, мужик, сейчас череп по стене размажу… - Верзила занес здо-ровенный кулак для удара.
– Доверие брат, это одна из важных сторон нашей с тобой службы. Я до-веряю тебе, и верю в то, что ты не сможешь ударить своего соратника по ору-жию без достаточно веских причин!
Летящий к лицу Лукича кулак замерцал и исчез, вместе с Круглым и вульгарной теткой. Пожилой солдат огляделся: вагон был пуст. Пройдя к выходу и открыв дверь, снова увидел идентичный этому вагон.
– Бред сивой кобылы! – Усевшись на нижнюю полку, он начал прокру-чивать в голове предшествующие данному моменту события и вспомнил о странной реакции вагона на удар носком ботинка. Отстегнув набедренную ко-буру, Лукич вынул пистолет и, переключив в боевой режим, навел ствол на ок-но, за которым все так же мелькали елки и сосны.
Резко материализовавшийся Круглый загородил своим могучим торсом оконный проем:
– Ты же не выстрелишь в брата по оружию Лукич, правда?
– Ты просто глюк! – Ответил Лукич, нажимая на спусковой крючок.
Синеватая вспышка прошла сквозь подернувшегося рябью Круглого и разнесла оконное стекло в дребезги. Вагон дернулся, задрожал, сиплый стон боли и недовольства пронесся по составу, закладывая уши и вызывая резкую боль в голове.