Апокалипсис
Шрифт:
Мальчишка нахмурился, но слушал меня очень внимательно.
— Но наше окружение всё равно очень важно. Знаешь, почему? — продолжал я.
— Нет, — он помотал головой, — почему? Ты же только что сказал — мы всё равно останемся одни в конце. И это правда… я видел…
— Потому что наше окружение формирует то, что у нас внутри, — продолжал я, — те, кого мы любим — они по-настоящему никогда не уходят. Их влияние, их любовь мы носим внутри. И это никто не в силах отнять. Даже смерть. В самый последний момент эта любовь будет с нами. Внутри. Понимаешь?
Я
— Мама… — произнёс он слово, которое, видимо, было для него запретным все эти дни, словно заново пробуя его на вкус, — она всегда говорила: «чтобы выжить — нужно быть нужным. Пока мы вместе, мы нужны друг другу. А я нужна другим людям, я работаю и зарабатываю деньги». Я ведь не малыш уже… я понимаю, как мир устроен. Кругом слишком много сирот, гораздо младше меня. Так что я точно один останусь. Мне… мне очень надо быть нужным. Чтобы выжить…
— А батя? — я должен был задать этот вопрос, хотя уже знал, каким будет ответ, — что он говорил на этот счёт?
— Я не знаю его, — ответил Пашка, — мечтал найти, когда вырасту… но с мамой они не общаются совсем… алиментов он тоже не платил… просто исчез однажды. Вот.
— Пашка, я знаю, что я ещё слишком молод… — произнёс я, чувствуя, как сердце от волнения уходит в пятки, — но я многое повидал, многое знаю и умею. Можно я буду твоим батей? Ты мне очень нужен. Ты сам, а не эти игры и вычисления.
Пашка глянул на меня недоверчиво. А потом плотину всё-таки прорвало. Он кинулся мне на шею, уже не сдерживая слёз.
Мы долго молчали в одном из кабинетов возле ситуационного центра. Пили чай из пакетиков.
— Я только теперь понял, чем тебе обязан… — наконец, произнёс я.
— Гриша, мне невероятно повезло, — мягко ответила Таис, — я сохранила свою семью. Я была бы совсем счастлива, если бы вокруг не было бы столько несчастья…
— Похоже, это просто… преследует меня, — продолжал я; мне просто надо было выговориться, я даже не особо следил за смыслом своих слов, — тогда, на Марсе… теперь я понимаю, что подсознательно воспринимал Кая как одного из тех детишек, которые спасались с гибнущей планеты. Да, он был почти взрослым — но ведь было же это «почти». Поэтому я настоял, чтобы оставить его при себе. Вроде как разделял ответственность.
— Ты говорил, что его сестра полетела с детишками, — заметила Таис.
— Разве? — переспросил я, — не припомню.
— Возможно, он сам говорил это.
— А потом был Лёва, — продолжал я, — и снова детишки, которые встали у истоков человечества. Он был сильно младше, и я… был рад переложить ответственность на кого-то ещё. На кого-то, более взрослого, чем я сам…
— Гриша, Лёва был моим спасением, — улыбнулась Таис, — мы спасли друг друга. Понимаешь? Без него, без заботы о нём, без этих безумно счастливых лет я бы сошла с ума… ты же понимаешь, что я уже не та потерянная девушка без памяти, которую ты вытащил когда-то из инопланетного пузыря?.. я прожила целую жизнь, Гриша. Очень счастливую
— Я рад, что так получилось, — вздохнул я, — но вот, у меня в жизни ситуация снова повторяется. Третий раз. Мальчишка, не младенец, как Лёва, и не почти взрослый, как Кай.
Таис подняла бровь, но промолчала.
— Я должен был принять ответственность, — ответил я, — это… я не знаю, как объяснить…
— Гриша, а ты не думал, что нет тут никакого особенного объяснения? — грустно улыбнулась Таис, — ты ведь прошёл множество катаклизмов. Катастроф. Концов света. В такие периоды всегда остаётся много никому не нужных детишек. Ты понимаешь?
Я сначала кивнул. Потом помотал головой.
— Ты говорил, что хочешь вернуться в космос, — сказала Таис, меняя тему, — хочешь полететь к тому погибшему кораблю?
— Да, — кивнул я.
— А Пашка в курсе, что ты его оставишь?
— Он пока не в курсе, — ответил я, — но я не собираюсь его оставлять.
— Возьмёшь ребёнка в космос? — Таис округлила глаза.
— Конечно, — кивнул я, — ты что, правда думаешь, что на такой Земле, какой она стала, ему будет безопаснее, чем со мной в космосе?
Таис сначала улыбнулась. Потом рассмеялась. И легонько хлопнула меня по плечу.
В этот момент я услышал стук.
В помещение, отодвинув в сторону массивную дверь, вошёл Кай.
— Слышал у тебя сын появился? — спросил он.
— Правильно слышал, — кивнул я.
— Поздравляю, брат, — ответил он, — это правильное дело. Когда вернёмся из космоса, я возьму пятерых. Больше пока не потяну.
— Пятерых? — у Таис челюсть отвисла от этого заявления.
— Как минимум, — кивнул Кай, — а когда найду жену — возьму ещё столько же. Или даже десять.
— Он марсианин, Таис, — пояснил я, — это никуда не делось.
— Гриша, ты же понимаешь, что Марс тут не при чём, — возразил Кай, — если ты хочешь сохранить свою цивилизацию — каждому взрослому придётся взять себе десяток детей минимум. Да, это будет сложно. Но в такие времена крохи родительского внимания важнее, чем их полное отсутствие. Ребёнку важно просто осознавать, что он чей-то. Иначе вырастет поколение сирот. Ничего хорошего это не принесёт.
— А как же спасённые с Марса? — возразил я, — сведения, полученные от слоноголовых, говорили, что с ними всё хорошо!
— С ними были взрослые! Такие, как моя сестра! — возразил Кай, — она могла быть матерью сотням и тысячам! Извини, брат — но у вас таких людей просто нет. Поэтому надо обходиться малыми силами.
Я растерянно посмотрел на Таис. Та пожала плечами и улыбнулась.
— Ладно, — кивнул я, — у меня ещё одно один разговор есть. Мне пора.
— Что за разговор? — спросил Кай.
— Мне нужно повидать Эльми, — ответил я.
8
Эльми занимал небольшие апартаменты на административном уровне. Разумеется, под круглосуточной охраной. Но условия ему были обеспечены вполне комфортные. Почему-то мне казалось, что он может ещё пригодиться. И теперь я понимал, чем именно.