Аполлон-13
Шрифт:
Лоувелл был воодушевлен новым назначением. Он уже накопил серьезный опыт управления испытанными реактивными самолетами, но было заманчиво стать одним из тех, кто их испытывает. Пилотирование экспериментальных самолетов в небе Мэриленда, как себе представлял Лоувелл, было ближе всего к аэронавтике. Поэтому, получив это назначение, он быстро собрался и вместе со всей семьей приготовился к переезду на восток. Правда, еще до отъезда из Калифорнии произошло нечто, в результате чего немного померкла привлекательность его новой работы.
4 октября 1957 года Вашингтон и весь остальной западный мир потрясла новость, что Советский Союз успешно осуществил вывод на 560-мильную орбиту Земли 58-сантиметрового автоматического зонда под названием «Спутник». Сфера весила всего 83.5 кг -
Униженным Штатам надо было срочно что-то предпринимать. Через месяц американские инженеры доставили на стартовую площадку маленькую, напоминающую корейские палочки для еды, ракету «Авангард», на вершине которой был установлен спутник, размером с 15-сантиметровую вишню. После включения зажигания оставалось надеяться на лучшее. Двигатель «Авангарда» многообещающе разгорался в течение нескольких секунд, ракета поднялась на считанные сантиметры, а затем взорвалась на мелкие кусочки. «Вишня» свалилась на землю и откатилась к краю бетонной площадки, где продолжала посылать пикающий радиосигнал униженным руководителям запуска в блокгаузе. Мир упал со смеху от такой неудачи Запада. А возглавляли этот хохот американские газеты, которые целыми днями потешались над изобретательностью янки и их новым «Стэйпутником» - «задержавшимся путником».
Лоувелл следил за космическими разработками и не считал эти шутки удачными. Разве Соединенные Штаты не вывезли эту технологию из великой Германии? Разве Штаты не осуществили удачный запуск «Операции бампер» в прошлом десятилетии? Так почему же мы теперь столь ехидны? Полеты в космос были проблемой номер один, но ни одного военного летчика она так не волновала, как Лоувелла. Он собирался заниматься испытаниями самолетов - тем, что у Америки хотя бы неплохо получалось. И он не забивал свою голову такой ерундой, как ракеты. Кроме того, ему казалось, что те будут всегда взрываться.
4
Сай Либергот привык к неверным данным. Он не любил их. Но он привык.
Либергот, как и любой другой оператор, жил только данными на экране своего монитора. У постороннего человека светящиеся цифры, которыми был наполнен день Либергота, не вызывали никаких чувств. Но для оператора числа на мониторе означали либо, что маленькая капсула с людьми, заброшенными судьбой за четверть миллиона миль от дома, в порядке, и это очень хорошо, либо она не в порядке, и тогда это очень плохо. Если дела идут плохо, то люди в капсуле могут никогда не вернуться из космического пространства. А народы Земли захотят знать, не на твоем ли мониторе числа вели себя подозрительно, и почему ты не заметил этого раньше. Так что, когда Либергот получал неверные данные, ему и всем остальным приходилось нелегко.
Было бы неплохо знать о неприятных событиях заранее. Хотя бы уметь их предсказывать. Они могли случиться, когда космический корабль «Аполлон» скрылся за обратной стороной Луны. Они могли случиться, когда капсула «Джемини», вращаясь по орбите Земли, оказывалась вне зоны покрытия соседних станций слежения. Они могли случиться, когда капсула «Меркурий» сходила с орбиты и с визгом вонзалась в атмосферу на скорости 17 тысяч миль в час, оставляя за собой шлейф горячих, подавляющих радиосигнал ионов.
Во всех таких случаях потоки информации с корабля, прежде чем исчезнуть, превращались в бессмысленную мешанину. Цифры на экране могли означать, что давление в кабине вдруг стало снижаться, или что бак с водородом дал течь и взорвался вместе с кораблем, или что накрылись топливные элементы, или что сорвало теплозащитный экран, или что взорвались реактивные стабилизаторы. Скорее всего, это не так, даже почти наверняка, это неверные данные. А вдруг они, все же, верные? Проблема в том, что никогда нельзя быть в этом уверенным, пока «Джемини» не войдет в зону действия следящей станции, или «Меркурий» выйдет из ионного облака, или «Аполлон» появится из-за Луны.
Либергот, как и все
К Либерготу стекалось все, что было связано с электрическим оборудованием и системой жизнеобеспечения. Его рабочее место называлось ЭЛЕКТРИКА. Операторы ЭЛЕКТРИКИ отвечали за энергоснабжение и системы жизнеобеспечения командно-сервисного модуля с момента запуска до посадки корабля. «НАСА» называло их ЭЛЕКТРИКА, а сам Либергот и его коллеги предпочитали называть себя «обслугой». Они единственные, кто отслеживал состояние внутренних органов корабля, его соки и газы, и, в конце концов, могли поддерживать работоспособность всего организма даже в таких условиях, в каких ничто работать не может.
За полтора года пилотируемых полетов программы «Аполлон», операторы Центра управления делали замечательные вещи, например, отрабатывали прохождение транслунной траектории, как будто ехали по обычному шоссе. Четыре раза они посылали экипажи к Луне - а дважды, на «Аполлоне-11» и «Аполлоне-12» высаживали их на Луну - и все четыре раза успешно возвращали их домой. Либергот, как и большинство людей в этом зале, работал над каждым из тех полетов и уже начинал чувствовать, что мало чего не подвластно ему и его коллегам во время запуска, лунных прогулок и посадок корабля в океан. Зимой и весной 1970 года, когда Агентство запланировало полет Джима Лоувелла, Кена Маттингли и Фреда Хэйза на «Аполлоне-13», операторы знали, что от них потребуется все их мастерство.
Как представляли себе руководители «НАСА», новая экспедиция должна стать более сложной, чем предыдущие. Экспедиции «Аполлон-11» и «Аполлон-12», первые две посадки на Луну, высаживались в двух наиболее удобных местах - Море Спокойствия и Океане Бурь. С точки зрения планирования полета эти маршруты были наиболее удобны, но для геологов они не представляли интереса - мили и мили пыли и камней примерно одного состава и примерно одного геологического возраста.
Если действительно хочешь получить настоящий материал для исследований, необходимо попасть на лунные возвышенности. Отличие геологической структуры лунных возвышенностей от низин проявлялось уже в том, что они сильнее отражали солнечный свет и, мерцая, служили маяками для исследователей с Земли. Эту загадку предстояло разрешить «Аполлону-13». Намеченное место для третьей лунной высадки называлось массив Фра-Мауро - изрезанное пространство, типа гор Аппалачи, в 110 милях к востоку от места посадки «Аполлона-12». Фра-Мауро мог принести не только интересные образцы грунта. Работа по разведке и поиску удобной посадочной площадки стала бы испытанием мастерства астронавтов и маневренности лунного модуля.
Наиболее трудной частью экспедиции «Аполлон-13» была сама доставка корабля до места назначения. Все предыдущие экспедиции «НАСА» использовали траектории свободного возврата, что гарантировало возврат экипажа на Землю в случае отказа двигателя сервисного модуля. На «Аполлоне-13» это было невозможно. Фра-Мауро был опасным местом для высадки, но еще более опасным было то, что экипажу предстояло осуществлять посадку в то время дня, когда свет от лунной поверхности был наиболее ярким.
В соответствии с полетным планом корабль должен был садиться на Луну, когда Солнце светило под таким углом, при котором тени камней и холмов Фра-Мауро исчезали, как это обычно происходит на гипсовых барельефах. А без теней астронавтам будет гораздо сложнее обнаружить всякие топографические неровности, препятствующие посадке. Надо было изменить траекторию так, чтобы экипаж прибыл к моменту, когда тени становятся длиннее - для этого требовался лишь короткий запуск двигателя на другой стороне Луны. Но любой запуск двигателя приведет к нарушению траектории свободного возврата. И если «Аполлон-13» не сможет выйти на орбиту Луны, новая траектория понесет его обратно к Земле, но корабль пролетит мимо родной планеты на расстоянии сорока тысяч миль.