Аполлон-13
Шрифт:
Из подписанного более чем пятью десятками стран Соглашения следовало, что в космосе нет границ. Среди его положений было и такое, которое гарантировало, что космическое пространство всегда будет оставаться немилитаризованным, что ни одна страна не сможет объявить какую-либо земную орбиту своей собственностью, и что никто не будет захватывать земли на Луне, Марсе и любой другой планете, которую когда-либо достигнут человеческие корабли. Для Лоувелла и других астронавтов более важным, однако, был пункт 5 Соглашения - статья, гарантирующая безопасное возвращение космонавтов. Это положение говорило, что любой астронавт или космонавт, сбившийся с курса и приводнившийся в чужой акватории
К отбору астронавтов на сегодняшний ужин «НАСА» подошло со всей тщательностью. Кроме Лоувелла, дважды совершавшего пилотируемые полеты по программе «Джемини», здесь был Нейл Армстронг, пилот-испытатель, ветеран «НАСА». Десять месяцев назад его одиночный полет на «Джемини-8» чуть не закончился катастрофой, когда один из реактивных стабилизаторов вдруг понес его южнее, раскрутив корабль с бешеной скоростью 500 оборотов в минуту, чем вынудил операторов прервать полет и посадить его в первое попавшееся место - море, океан или пруд. Здесь был и Скотт Карпентер, чей полет на «Меркурии» пять лет назад едва не закончился бедой, когда он слишком долго забавлялся на орбите со своими астрономическими экспериментами, а потом неверно настроил возвратный двигатель и приводнился в Атлантический океан в 250 милях от спасательной команды. Пока военно-морские силы преодолевали это расстояние, он болтался на волнах в своей спасательной шлюпке, грыз сухари из пайка и осматривал горизонт в поисках корабля, страстно желая, чтобы это оказался корабль со звездно-полосатым флагом.
И Армстронг и Карпентер оба могли воспользоваться защитой Соглашения во время своих полетов, и, без сомнения, «НАСА» думало об этом, когда посылало их на ужин. Присутствие двух других членов делегации, Гордона Купера и Дика Гордона, трудно было объяснить - похоже, кто-то в «НАСА» просто позвонил первым попавшимся астронавтам.
Сразу после начала приема Джонсон быстро, без былой учтивости, поздоровался с Лоувеллом, и астронавт пошел перекусить к буфетному столу, по пути обозревая сборище высоких гостей. Здесь было целое море работы: Курт Уолдхейм - из Австрии, посол Патрик Дин - из Великобритании, Анатолий Добрынин - из Советского посольства, Дин Раск, Аверелл Гарриман и Артур Гольдберг - со стороны Соединенных Штатов. То, что здесь было так много геополитиков льстило законодателям с Капитолийского Холма. Здесь присутствовали лидер сенатского меньшинства Эверетт Дирксен, сенатор Альберт Гор из Теннеси, сенаторы Юджин МакКарти и Уолтер Мандейл из Миннесоты, а также другие шишки, которые сами добились себе приглашения.
Лоувелл собирался уже двинуться в толпу, когда увидел стоявшего справа Добрынина. Среди астронавтов советский посол имел хорошую репутацию. Он был прекрасным знатоком американской и советской космических программ, классным парнем с хорошим знанием английского, а в целом, человеком, который совсем не вписывался в образ представителя социалистической державы. Лоувелл пожал ему руку.
– Господин посол?
– сказал он, - Джим Лоувелл.
Посол растянул губы в улыбке:
– А, Джим Лоувелл. Рад встретить вас. Вы э-э-э…
Незаконченная фраза Добрынина, конечно, означала, что Лоувелл должен подсказать «астронавт», после чего Добрынин закивает и непринужденно улыбнется, как бы говоря: «Да, да, я знаю кто вы. Я просто забыл это английское слово». Лоувелл подумал, что можно было бы сказать «биржевой маклер», «скульптор» или «профессиональный борец», и Добрынин отреагирует
– Астронавт, господин посол.
Добрынин ответил немедленно:
– Да, вы один из тех, кто недавно вернулся из космоса. Прекрасный полет, реальное свершение.
Лоувелл выразительно улыбнулся:
– Мы очень стараемся не отставать от вашего народа.
– Может быть, однажды мы больше не захотим соревноваться, - сказал Добрынин, - Может, это Соглашение - первый шаг к общему миру.
– Мы, конечно, тоже на это надеемся. Было бы прекрасно, чтобы когда-нибудь все человечество совместно осваивало Луну.
– Я не знаю, буду ли я тогда еще послом, - сказал дипломат, - Но я не удивлюсь, если вы будете среди тех, кто ступит на Луну.
– Ради этого я и работаю - сказал Лоувелл.
– Удачи вам, - с этими словами посол пожал Лоувеллу руку и пошел очаровывать других.
Лоувелл развернулся и заметил Хьюберта Хамфри, который был поглощен общением с Карпентером и Гордоном. Приблизившись к ним, он услышал характерно гнусавый голос вице-президента в его характерно подкупающей манере.
– Это историческое Соглашение, поворотный пункт в истории, - говорил Хамфри, когда Лоувелл подошел к ним, - Все выигрывают от него, даже те страны, которые не имеют своих космических программ, поскольку теперь мировые державы не смогут милитаризовать космическое пространство вокруг Земли.
– Астронавты всегда считали, что это великая идея, - сказал Карпентер, повторяя не только генеральную линию «НАСА», но и от всего сердца веря в нее сам, - Долгое время существует дух товарищества между американскими астронавтами и российскими космонавтами. Мы всегда считали, что мирное исследование космоса намного важнее интересов каждой отдельной страны.
– Много важнее, - согласился Хамфри.
– А вот то, что астронавтов волнует больше всего, - сказал Лоувелл, влезая в разговор, - так это вопрос безопасности. Хотелось бы осознавать, что можно пролетать над любой страной, даже над страной противника, и быть уверенным, что получишь радушный прием, если придется прервать полет.
– Это один из самых главных пунктов Соглашения, - ответил вице-президент, - безопасность экипажа.
Астронавты беседовали с Хамфри всего пару минут - поставить галочку, что посланцы «НАСА» хорошо выполняют свою работу, и чтобы остальные гости тоже могли пообщаться с вице-президентом. Трое мужчин уже были готовы разойтись, чтобы оказать знаки внимания остальным посетителям, как Лоувелл вдруг опечалился. Разговор о безопасности астронавтов снова вытащил беспокойные мысли из глубины его души.
– Когда сегодня на Мысе началась предстартовая подготовка?
– спросил он у Гордона.
– Рано утром, - ответил Гордон.
Лоувелл посмотрел на свои часы: был седьмой час.
– Значит, они скоро закончат, - сказал он, - Хорошо.
Беспокойство Лоувелла имело веские основания. На сегодня «НАСА» запланировало полномасштабную тренировочную предстартовую подготовку первого полета космического корабля «Аполлон», который должен был состояться через три недели. Если все шло, как надо, то сейчас трое астронавтов находятся в герметичных скафандрах, пристегнуты к ложементам и закрыты за люком командного модуля в атмосфере из чистого кислорода под давлением 1.1 атм. Лоувелл сам участвовал в подобных испытаниях несчетное число раз при подготовке полета «Джемини-12», его двухнедельного полета на «Джемини-7» и двух других экспедиций «Джемини», в которых он был членом экипажа дублеров. В самой процедуре тренировочной предстартовой подготовки не было ничего опасного. И если спросить об этом в Агентстве, то и они бы сказали, что ничего плохого не ожидали.