Аполлон Кучкин. Погоня за вурдалаком, или Синяя крыса счастья

Дынина Ирина Валерьевна

Заманчивый запах пельменей звал и манил. Кошка мялась, сомневалась и фырчала, наблюдая за тем, как бесстыжий пёс-захватчик поглощает калорийный продукт из глубокой пластиковой миски, имевшей размер в три раза больше, чем ее собственная тара для продуктов питания.

Не выдержав бессовестного издевательства, рычащая от злости фурия, метнулась к своей собственной тарелке и приступила к пожиранию пельменей, стараясь держать зубастую пасть сенбернара в поле своего зрения.

Стрескавший полтора пакета питательного продукта, Тяпа, растянувшись на полу в коридоре, прикрыв морду лапами, блаженно засопел, продолжая злить и бесить шотландскую вислоухую, а Кучкин, махнув рукой, утащил

свою, очень скромную порцию в комнату и приступил к составлению плана на завтрашний день.

Что ни говори, а работа на себя – дело хлопотное. Тут уже не отговоришься и не откосишь, потому как, трудишься не на чужого дядю, а на свой собственный, родимый карман.

Карман надобно наполнять, налоги платить и дело делать.

Проблема с вампирами представлялось Кучкину глупой, нудной и связанной с медициной. Впечатлительному пенсионеру-коллекционеру могло привидеться, что угодно. Удивительно, что обошлось банальными фигурантами дешевого фильма ужасов. Гроб – это уже аргумент посерьезнее, но, возможно, в доме кто-то умер, или умереть собирался, а, пенсионер, далекий от народа, просто не в теме? Но, подозрительный подъезд стоило навестить и опросить возможных свидетелей. Чем черт не шутит – может появится какая-то интересная подвижка?

Беглая жена, как более перспективная и денежная тема, заслуживала плотного внимания и трепетного отношения. Увлекающаяся дамочка по имени Аделаида, разумеется будет найдена и возвращена страдающему мужу, а, уж образуются на голове у любящего птенчика наросты кальция, приобретя причудливый вид ветвистых рогов, самого Кучкина волновало мало.

Вероятней всего, дамочка усиленно репетировала роль – невесты, возлюбленной, или любовницы, может быть, даже в чьей-то постели, но, приложив старание и затратив толику времени, Кучкин обязательно до правды докопается.

Успокоенный собственными рассуждениями, убежденный доводами рассудка и ублаженный вкусными пельменями, Аполлон Михайлович расслабился, позабыв о своей второй половине (кошке, по имени Барселона) и о новом жильце (сенбернаре Тяпе), трехдневном, как он надеялся, квартиранте. Крепкий сон принял специалиста в свои мягкие объятия и Кучкин заснул.

*

«Нельзя так много жрать на ночь. – первая мысль, посетившая Аполлона этим нерадостным утром нового дня, вызвала раздражение, тяжесть в груди и чувство изжоги. – Не зря твердят о том, что переедать – вредно. Никто, кроме меня самого, не позаботится о моем драгоценном здоровье. Может быть, меня, всё же, настигло запоздалое тяжелое пищевое отравление?"

Аполлон чувствовал себя прескверно – необыкновенная тяжесть почти расплющила несчастного по кровати, ему было жарко, душно и влажно, а, еще, что-то тупое и твердое упиралось в бок, мешая дышать.

– Наверно – это пельмени. – решил Кучкин. – Они встряли, забыв перевариться.

Где-то поблизости послышалось недовольное ворчание. Аполлон, смахнув с головы какую-то мохнатую тряпку, распахнул ресницы.

Недовольно фырчавшая Барселона, хлобыстнув хозяина по носу пушистым хвостом, изящно спрыгнула с постели и отправилась по своим делам, а оторопевший Кучкин, раскрыв рот, наблюдал за тем, как с его груди, медленно сползая, отодвигается тяжелая голова сенбернара, который, до этого момента интимно прижимался к человеческому телу всеми своими мохнатыми четырьмя конечностями.

– Я спал в одной постели с собакой. – ужаснулся Кучкин, сплевывая на мятую простынь шерсть – то ли кошачью, то ли собачью, он еще не научился различать её на вкус. – Какой позор? Я теперь, что, извращенец?

Аполлон приуныл – слово извращенец вызывало протест и несогласие. Любые извращения Кучкиным отвергались и поэтому, увидев однажды

по телевизору бородатую женщину-певицу, Аполлон решил, что этот мир катится куда-то не туда и, было бы неплохо, его, этот мир, слегка подправить, дав хорошего пинка под зад и придав ускорение в нужную сторону – подальше от бородатых типов, обряженных в платья, женщин с мужскими причиндалами и прочих личностей, далеких от традиционных ценностей и моральных принципов, мечтающих о совокуплениях с представителями животного мира.

– Нет. – не согласился с собственными мыслями, Кучкин, чистя зубы с особым ожесточением. – Я – не извращенец. Я – жертва обстоятельств. – и, закончив гигиенические процедуры, начал убирать за Барселоной, сегодня, особенно злобствовавшей и нагадившей на полу в коридоре.

– Больше никаких полуфабрикатов. – предупредил Кучкин женскую половину своей семьи. – пельмени, как мне кажется, на тебя плохо влияют, дорогуша. Я их лучше скормлю Тяпивару – смотри, воспитанный пес терпеливо сидит под дверью и ждет похода на улицу, для того, чтобы сделать все свои интимные дела на лоне природы. Твое же лоно, – Кучкин строго грозил пальцем шотландской вислоухой. – находится в туалете и называется «лоток».

Но, по всей видимости, Баська так и не удосужилась выучить русский язык за все то время, что они с Аполлоном проживали в одной квартире.

Кошка, раздраженно фыркнув, удалилась задрав хвост. Она позволяла этому наглому двуногому жить на своей территории, кормить и поить себя любимую и он, беспардонный тип, еще смеет проявлять недовольство? Притаскивать в дом чужую собаку и кормить постороннего пса, её, Барселониными, пельменями?

Собака, кстати, приготовившись к выгулу, нетерпеливо скребла когтями по полу и Кучкин, внезапно обеспокоившись судьбой полового покрытия, мгновенно натянув на себя верхнюю одежду, распахнул двери в подъезд – пускай Тяпа дерет общедомовое имущество в виде напольной плитки, а, его, личное, Кучкинское, оставит в покое.

*

Адрес, пребывающего в тревоге сангвиворифоба, коллекционера-пенсионера, жег карман. Кучкин, вынужденный заботиться о сенбернаре, оставленном и покинутом собственной отравленной хозяйкой, нацепив псу намордник и, тем самым, вызвав нешуточное раздражение Тяпивара, отправился по маршруту. Пешком.

Обычно Кучкин прогуливался медленно, не торопясь, дыша воздухом и с удовольствием любуясь видами. Впрочем, виды давно приелись, ведь проживал Аполлон в родном городишке с детства и привык к одному и тому же пейзажу. Но, тем не менее – дышать свежим, пусть слегка и загазованным воздухом, куда приятнее, чем вдыхать тот же самый воздух, стерильный и прохладный, охлажденный кондиционером. Ни вкуса, ни запаха, ни удовольствия, а удовольствий в жизни само назначенного специалиста и без того ощущался недостаток.

Тяпа брел, понурив голову и недовольно сопя, изображая французский прононс – любимая хозяйка пропала, привычная пища внезапно закончилась и, в довесок ко всему прочему, на сенбернара нацепили намордник. Намордники Тяпа презирал и терпеть не мог. Но, пришлось. Иначе, как очень быстро уяснил для себя пес-тяжеловес, не видать ему пельменей, как собственных ушей.

Временный человек, приставленный к Тяпе судьбой-злодейкой, вызывал некое чувство дискомфорта, но, гораздо больше Кучкина, пса раздражала вздорная кошка – фырчащая, хрипящая и постоянно орущая. Хотелось прижать наглую хвостатую дрянь к полу и навалиться всей массой. Но, Тяпа отлично понимал, что он – всего лишь гость на чужой территории и, будучи гостем воспитанным, старался вести себя достойно, надеясь на то, что пельмени-пельменями, а вкусная сахарная косточка за хорошее поведение, рано или поздно, но появится в его чашке.