Апология Колумба (сборник)
Шрифт:
– Наум, обратилась она к папе, вы вроде были на одном фронте и чуть ли не в одной части, ведь так? Все правильно сказала.
– Мы были вместе до 43 года, а затем его комиссовали по контузии.
– А ты папа? – спросила Зина.
– А я был еще примерно с год, пока меня не ранили, после госпиталя комиссовали и меня, – ответил папа.
Мама продолжила: хорошо, что мы с тобой успели уехать. Буквально через два или даже на следующий день в Пушкин вошли фашисты. Что с нами было бы, если бы не успели уехать, лучше не спрашивайте. Всех евреев, кого я знала в Пушкине, которые не успели или, которым не к кому было уехать, всех, и даже детей расстреляли. Конечно спасибо дяде Самуилу, если бы не он, если бы каким-то чудом он не сумел передать нам ключи от своей комнаты в Ленинграде, пока мы еще были в Пушкине без немцев, то, чего говорить, не сидели бы сейчас здесь. Не знаю, может, в самом деле бог есть и он помогал нам, или так уж само собой случилось, но получалось, что нам с тобой, Левчик, везло. Мы ведь и из Ленинграда успели уехать последним поездом, вернее предпоследним. Следующий за нами поезд полностью разбомбили фашисты. Что говорить, повезло нам. Когда Ленинград взяли в блокаду, мы уже были в Кирове, а уж оттуда, месяца через два или три, не помню, мы поехали в Ташкент, в товарном вагоне. Все лучше, чем на крыше. Да, детки мои, и так было. Вот там то, не сразу, кажется через полгода, может и раньше, ты, Левушка, заболел. Заболел какой-то пелагрой. Не спрашивайте, я так и не знаю, что это за болезнь. Да что я, врачи сами толком не знали. Только представьте себе его, этакого ангелочка с открытки, и, что с ним стало: на моих глазах, я не преувеличиваю, мой кудрявый ангелочек превратился в сморщенного старичка, со ссохшейся прозрачной кожицей на лице, ручках, на всем тельце. Врачи сказали, что у тебя отмирают клетки и они бессильны что-либо сделать. Они говорили, что если бы меня положили в московскую больницу, то там, возможно, сумели бы помочь, но здесь в Ташкенте, вы же сами понимаете… Я понимала и не понимала. Не могла понять, не могла смириться с тем, как сказал врач, чтобы я готовилась к самому худшему. Конечно, я видела и понимала, что врачам очень нелегко, что больница переполнена, что не хватает медикаментов, не хватает больничных коек, не хватает врачей. Детских врачей вообще не было, потому что это была городская больница, общая для раненных, для стариков и для детей. Кажется, я все понимала, кроме того, за что, почему я должна быть готовой потерять еще и сыночка. В конце концов, переживания и усталость сломили меня, и я заснула возле тебя, на той же койке, на которой ты лежал, уже в другой палате, которую называли палатой смертников. Называли так, потому что в ней находились вперемешку еще живые, от которых врачи отказались и, которые со дня на день должны были умереть, и уже умершие, которых вывозили из палаты по ночам. Я уснула. Мне приснился мой дедушка, впервые с того дня, как меня подвели к нему, чтобы проститься. И мне до сих пор трудно поверить, наверно потому, что я не могу понять, был ли он во сне или это был его призрак, но, кем бы он ни был, он очень отчетливо сказал мне:
– Вспомни Рахиль, что я сказал тебе перед своей смертью, я сказал: Он есть, он точно есть. Я часто вижу его. Люби его всем сердцем, всей душой…
Дедушка исчез, в палату завезли новенького пока еще живого или уже…Я проснулась или просто очнулась, не знаю. В моей голове внезапно вспыхнул ярко голубой свет и мне стало как будто легче. Я взяла твою высохшую ручонку и сказала, может быть и вслух: – Бог, не знаю есть ли ты или нет, но если есть докажи это – оставь в живых моего малыша. То была моя первая и единственная просьба к тому, в кого я тогда не верила. Лишь страх перед новой утратой, сломил во мне упрямство безверия. Всю долгую ночь я держала твою холодную ручонку в своей руке и беззвучно повторяла одно и то же: – Левушка, сделай чудо, останься жив. Я просила только тебя, не бога, только тебя. Видно под утро, все так же держа твою ручку, я задремала и внезапно проснулась от того, что почувствовала в своей ладони шевеление пальчиков твоей ручки. Я открыла глаза, посмотрела на тебя. Левчик, ты, мой маленький, смотрел на меня. Не просто смотрел. Ты улыбался. Это было так неожиданно, что в первый момент у меня возникло странное, не вероятное ощущение, что это не ты смотришь на меня, а мой дедушка улыбается мне. Он казался таким реальным, чуть ли не осязаемым, что я выпустила твою ручку из своей, встала и потерла ладонями свои виски. Потом опять посмотрела на тебя. Ты продолжал улыбаться, но затем личико твое сморщилось, и ты заплакал. То были первые звуки, которые ты издал за все время болезни. Они очень напоминали те, которые вы, ты и Зинуля произвели сразу, как только появились на свет. С этого дня ты быстро пошел на поправку. Даже врачи были поражены. Левушка, ты сделал чудо, ты сделал его.
Мама, невыразимо красивая, смотрела на меня и вновь улыбалась чуду моего воскрешения к жизни, не сознавая, что это чудо сотворила она сама, своей любовью. Я не сказал маме тогда, что это ей я обязан своему второму рождению. Не сказал, потому, что в то время еще не достиг прозрения, способности видения и понимания сути многого из уже пережитого, и не только в этой, еще продолжающейся жизни. Случается иногда, когда латентная способность предвидения, в обычных обстоятельствах скрытая в нашем подсознании, внезапно обнаруживает себя и тогда мы видим и постигаем многое в свете будущего, в свете прозрения. Мое прозрение пришло ко мне, к сожалению, слишком поздно, после того, как мама покинула наш земной мир и ее душа продолжила жизнь рядом с душами ее родителей, ее сестры, с душой нашей сестренки и тети Оксаны. Незадолго до того, я работал над циклом очерков под общим названием «Миссия Проклятых» и ее продолжением – «Великое посвящение». Я нашел много примеров великих и широко известных личностей, обладающих способностями действенной духовно-энергетической инициации людей. Для большей ясности я приведу выдержку, которой заканчивается первая часть:
…Таким образом, евреи внесли величайший вклад в мировую культуру, создав универсальные ценности, входящие в сокровищницу человеческого духа, выработав идеи социальной справедливости, этического идеализма и мирового братства, воодушевляющие человечество. К этим доводам необходимо добавить еще один, без которого были бы невозможны все остальные «дары» евреев человечеству, – это «дар» практически постоянной, никогда не прекращающейся инициации всех видов, включая энергетическое духовное воздействие через те же «универсальные ценности» вложенные евреями во все сферы человеческого духа. И это духовно – альтруистическое действо осуществлялось каждым евреем, достигнувшим того уровня развития, который позволял инициировать остальных, независимо от того, – принадлежал ли еврей к общине, или же он жил сам по себе. Главным было принадлежность к «нации духа», а не к диаспоре…
Проблема была в том, что я долго не мог найти пример обычного человека, принадлежащего к «нации духа», достигнувшего уровня духовного развития достаточного для инициации других. В день тридцатой годовщины, со дня ухода из жизни моей матери, я смотрел на фотографию моих родителей, на которой они были запечатлены молодой красивой парой, в возрасте в три раза меньше моего нынешнего. Фотография была помечена 4-м сентября 1939 года, днем пятилетия со дня их свадьбы, за год до моего рождения. Я долго смотрел на них и представил; сколько им пришлось пережить в последующие пять лет их жизни. Я смотрел на маму и до меня, наконец, дошло, что она и есть самый убедительный пример обычной еврейской женщины, достигшей той наивысшей духовной, энергетической концетрации, которая выразилась в ее абсолютной форме – любви, подобной, ибо и она есть выражение, – любви самого бога или того, кого мы считаем творцом мироздания. Любви, только благодаря которой стали возможны чудеса воскрешения из мертвых библейского Лазаря и дочери Иаира, сделанные Иисусом Христом и чудо моего воскрешения, сделанного моей матерью Рахиль.
Фото родителей, 1939 г.
На этом я заканчиваю первую часть Триптиха – Дежавю сновидений.
Апология Колумба
Апология – защитительное письмо, сочинение, текст, направленный на защиту чего-либо или кого-либо.
В рассказе «Дежавю сновидений» я в каком-то смысле анонсировал продолжение, в котором обещал рассказать каким образом моя судьба в прошлой жизни оказалась связанной с Христофором Колумбом. Могу успокоить читателя. О моей судьбе будет сказано не больше чем это необходимо для сохранения целостности повествования с первой частью, остальное – Колумбу. На сей раз источником информации, взятой в основу рассказа, вместо сомнительных проявлений «феномена эффекта дежавю во сне», станут не менее сомнительные источники, как получение сведений из опытов «трансцендентальной медитации» в сочетании с достоверными сведениями из дневников самого Колумба, и свидетельств о нем, оставленных биографами и исследователями его жизни и деятельности. Кое-что о трансцендентальной медитации (ТМ):
Как и многие другие медитации, своему появлению ТМ обязана индийскому йогу Махешу Махаришу, который известен как основатель движения своего имени. В переводе ТМ означает – «Выход за пределы мысли». Честно скажу, не представляю, что значит выйти за пределы того чего нет и даже, если они (мысли) иногда появляются, какие пределы могут ограничить их выход в пространство сознания. Короче, для меня этот вопрос оказался слишком сложным. Лишь только после внимательного изучения техники медитации и многократного ее опробования, я реально осознал силу ее действия. Постоянное применение практики ТМ дает замечательные эффекты медитативного познания, которые не уступают, а по количеству проявлений, значительно превосходят эффекты Дежавю. Подробности техники ТМ можно найти в интернете. Я же от себя дополнил ТМ самогипнозом, по существу ретрогипнозом, который еще называют регрессивным. Благодаря ему мне удавалось пробуждать воспоминания о той своей прошлой жизни, события из которой легли в основу этого рассказа. Придать ему большую достоверность мне помогли выдержки о людях и событиях той эпохи, заимствованных мной из дневников и писем Колумба и из книг, о его жизни и деятельности. Были еще несколько, на первый взгляд, случайных факторов, тем не менее, сыгравших не малую роль в стимуляции работы над продолжением рассказа. В марте 2013 года, я рыскал в интернете в поисках чего – ни будь интересного и наткнулся на статью «500 лет открытия Америки». Статья заинтересовала меня не только содержанием. Она пробудила во мне воспоминание о мимолетной встрече с героем этой статьи Христофором Колумбом, которая, напомню, произошла в ночном дежавю, и о которой я обещал рассказать моим читателям. Возникло желание узнать – продолжилось ли наше знакомство с Колумбом. К этому моменту, я уже достаточно хорошо владел техникой медитации Махариши и через неделю ежедневных медитаций я узнал кое-что из своей прошлой жизни. Я получил ответы на вопросы, возникшие у меня после прочтения статьи и на вопросы пятнадцатилетней давности, которые я проигнорировал в канун встречи 2000-года. Тогда все человечество в едином экстазе встречало новое третье тысячелетие и новый 21 век. Моя семья в полном составе, проводив без сожалений старый век и год, в ожидании боя курантов на Спасской башне кремля, развлекала себя тем, что, в отличие от большинства человечества, не заглядывала в свое будущее, а узнавала свое прошлое по, принесенным кем – то из детей, таблицам. Первую такую таблицу обнаружил исследователь египетской цивилизации Говард Карте. Он открыл для мира гробницу фараона Тутанхамона, а вместе с ней и сакральные данные, сведенные древними жрецами в таблицы нумерологии. Таким образом, сделав не сложные вычисления, я узнал, что в прошлой жизни жил в Испании, где – то в конце! 5-го и в начале 16-го века. Моя деятельность определялась перечнем профессий, из которого можно было предположительно узнать, чем я занимался в той жизни. Я мог быть картографом, строителем судов, навигатором, мореплавателем, судовым врачом или фельдшером. Как видите, все профессии так или иначе связаны с морем. Вскоре прозвучали куранты, и я забыл о своем вероятном прошлом еще на 15 лет.
Конец ознакомительного фрагмента.