Апостол Смерти
Шрифт:
— В квартиру пройдите, пожалуйста, и предъявите документы, — вежливым, но не терпящим возражений тоном попросил сержант, и оба милиционера решительно переступили порог.
Приступать к допросу они не торопились. Обошли всю квартиру, то ли оценивая моё скромное имущество, то ли разыскивая место преступления, и вошли в зал, где один сел на табуретку, другой остался возвышаться, как грозный блюститель порядка.
Демид и Лера сидели на диване перед сержантом и рылись по карманам куртки и пальто в поисках документов, а я нервно переминался у порога в зал. Что же теперь
Сержант как бы с неохотой задал пару поверхностных вопросов, поглядывая из-за чёрной планшетки с бланком рапорта на потенциальных нарушителей. Стоило ему открыть студенческий билет, его брови с высокомерием вскинулись, и взгляд устремился на Леру.
Я отметил, что между сержантом и подозреваемой возникла странная связь. Милиционер как будто бы вдруг понял нечто такое, что определённо и неминуемо что-то кому-то сулило. Она же в свою очередь поняла, что понял он, и, не имея хладнокровия Демида, занервничала, что, естественно, от милицейского внимания не уклонилось.
Однако, что бы за ниточка ни протянулась сейчас между ними, сержант продолжил установление личностей, открыл паспорт Демида и стал невозмутимо вникать чуть ли не в каждую букву. На секунду мне показалось, что, задумчиво жуя губы, читая и перечитывая, бегло посматривая на притихших подозреваемых, он лишь тянул время, чтобы подумать и что-то решить.
Наконец он отложил рапорт и решительно встал.
— Ты куда? — удивился его напарник
— Позвонить надо, — кратко бросил сержант. — Потом объясню, пока ничего не оформляем.
Подошёл к порогу буквально перед моим лицом и с пресной надменностью обратился к Лере:
— Что ж ты дедушке наврала, что тебе восемнадцать, Абраменко Валерия?
Лера воинственно отчеканила:
— А ему какая разница, сколько мне лет? За враньё не для протокола, как говорится, административное и уголовное правонарушение не предусматривается!
Сержант усмехнулся, покачал головой, как бы совсем не удивляясь, и покинул квартиру, на ходу доставая из кармана мобильник.
Я вошёл в зал и остановился совсем рядом с сидящей Лерой. Готов поклясться, я один услышал едва различимое, беспомощное и пораженческое «Гад!», брошенное ею себе под нос.
Второй милиционер уселся на табуретку и с важным видом принялся листать студенческий билет.
— Что же вы так — обманным путём, да в чужую квартиру? — Он старательно подражал величавому, низкому тону старшего товарища. — Родственниками умерших жильцов не являетесь?
— Нет, — ответил Демид.
— Значит, ни на что здесь находящееся претендовать не можете.
Некромант посмотрел на него с лёгким вызовом.
— Я вам повторяю — мы хотели взять только фотографию для могилы друга. Больше, вы сами видите, здесь претендовать не на что, и не из-за чего рисковать проблемами с законом.
Лера недвусмысленно кашлянула, а я, если бы имел плоть, уже бы вмазал ему как следует. Всякому терпению есть предел!
В квартиру вернулся сержант, забрал у товарища документ и протянул Демиду.
— Вы — свободны и на выход, — приказным тоном огласил он и воззрился на Леру. —
Некромант подчинился так безропотно, что я застыл в совершенном недоумении. Так вот просто бросил девчонку на растерзание милиции и спокойно ушёл, не сказав ей ни слова, и даже не попытался как-то помочь. Кажется, раздавшийся телефонный звонок ему оказался важнее.
— Эй, а… — растерянно брякнул я ему вслед, а Лера опять тихо кашлянула и чуть качнула головой в отрицательном жесте. Его уход нисколько её не расстроил, как будто бы так и должно было произойти.
Милиционеры расслабились, сбросили с себя личины стражей законопорядка и, заведя какую-то беззаботную личную тему, ушли курить в подъезд.
— Я надеюсь, ты объяснишь сие… произошедшее? — выдавил я, глядя из окна, как некромант преспокойно садится в свою машину. — Мне всё меньше и меньше нравится твой некро-фраер. Ты считаешь его закидоны нормальными?
Лера не отвечала мне, а я, наблюдая, как чёрный BMW без угрызений совести выезжает со двора, не скоро заметил её молчание. Она сидела на диване и с отсутствующим видом смотрела в пол. Как бы ни хотелось, продолжать высказывать своё мнение я не стал и оставил Леру в покое. Пускай подумает и сделает выводы сама.
От нечего делать я несколько минут шарахался по квартире, опять выглянул в окно и не без удивления увидел, как от дома отъезжает милицейская машина.
Входная дверь шумно распахнулась, послышались тяжёлые шаги, и на пороге возник высокий мужчина внушительно крепкого телосложения. Расстёгнутая лёгкая куртка являла взору светло-голубую рубашку под офицерским кителем и галстук с двуглавым орлом на зажиме. Перед нами возник как минимум капитан, а то и майор милиции.
— Поехали, — грубо выдал он, оценив обстановку, и сразу же вышел.
Лера намотала на ладонь лямку торбы так, что вмиг покраснели пальцы, слетела с дивана и устремилась к выходу.
Следователь не стал проводить следствие, допрашивать и задерживать. Когда мы вышли на улицу, молча кивнул Лере на золотистый Патриот, дождался, пока мы устроимся на заднем сидении, сел за руль и сразу заблокировал двери.
Мой дом находился в непосредственной близости к дежурной части, быстрее дойти пешком, чем выезжать с этого горе-двора. Как ни странно, офицер даже не подумал ехать туда и вырулил на другую дорогу.
Лера включила телефон, и уже через несколько секунд он стал разрываться от поступающих сообщений. Рискуя развить косоглазие, я разглядел уведомление о сорока двух пропущенных вызовов от матери и штук десять SMS от неё, которые Лера бесцеремонно проигнорировала. Открыла она только последнее сообщение от абонента «Сумрак», повернула телефон и показала мне:
«В 21:00 буду у подъезда. Пускай не опаздывает».
Машина остановилась у девятиэтажного бледно-розового дома. Офицер не спешил разблокировать двери, осмотрел в самой эгоистичной манере припаркованные во дворе машины, чуть постукивая пальцами по глянцевой поверхности руля, и пронзительно взглянул на Леру в зеркало заднего вида.