Апостол Смерти
Шрифт:
— Ты зачем к нему пришла?
Лера хмыкнула, и всем её вниманием вдруг завладел разбитый монитор.
— Вам обоим какое дело? Соскучилась по нему, вот и пришла. Может, у нас любовь, а вы помешали нашим ролевым играм!
Никакой реакции не последовало, и Лера, рассвирепев, единым духом выпалила историю с MMS сообщением. Благо, хватило ума при офицере оправдать поведение Хеллсинга бессвязной белой горячкой, смысл которой она и сама не поняла.
Роман и Демид молча слушали её с непроницаемыми лицами, по-прежнему стоя плечом к плечу, похожие на двух русских богатырей — старшего
— Ну что ж, — Роман глубоко вздохнул. — Веришь или нет, я хотел как лучше, но если дошло до такого…
Он пересёк комнату, бросил пистолет на стол, снял куртку и сел на стул напротив Леры. Вид у него был как у человека, готового к самому знаменательному разговору, и Демид ему в этом не уступал.
— Да, это правда — Демид мой сын, и твоя мать об этом знает, — приступил к даче показаний майор, когда Сумрак сел чуть поодаль от Леры. — Это была её идея, держать тебя в неведении и быть спокойной, когда ты убегаешь из дома.
— Стучал на меня, да? — вскинулась Лера на некроманта. — Докладывал, где я, что делаю, сколько пью, с кем сплю…
— Ты мать до белого каления довела, — упрекнул её майор.
— Я довела? — в голосе Леры прозвучала сталь. — До белого каления? А ты, Рома, до чего довёл моего отца? Из-за тебя он погиб в шахте, от него осталась бесформенная масса, а ты преспокойно занял его место и смеешь помыкать меня тем, что… что я против тебя?! Тебя серьёзно это удивляет?!
Майор задумался, точно решаясь на что-то, и, подстрекаемый просяще-требовательным взглядом некроманта, громко проговорил:
— Успокойся, пожалуйста, и выслушай одну историю. Но учти, что иногда всей правды лучше не знать.
Лера саркастично склонила набок голову, заметила просящее выражение Сумрака, скривила губы и села поудобнее.
— С мамой твоей я знаком со школьных лет, — подумав немного, начал Роман. — Особо близко не общались — я старшеклассник, она младшая сестра знакомого со двора. С Димкой, твоим дядей, когда-то были в одной компании. В разгар восьмидесятых я демобилизовался. Среди молодёжи тогда была мода на бунтарскую жизнь, и я, признаться, тоже поддался вольности. В итоге пришлось жениться через год — Демид родился. Катю видел неоднократно. Периодически появлялась с братом в нашей компании. Ну… до моей женитьбы.
Какое-то время Роман разглядывал заляпанное окно с отдёрнутыми жёлтыми шторами.
— Только ради меня она и приходила. Я, хоть тогда и ушёл в свободный загул, здравый ум всё же не растерял. Мне двадцать один, ей только исполнилось пятнадцать. В таком возрасте шесть лет играют большую роль, сама понимаешь.
Лера потемнела лицом и отвела взгляд подальше от Демида.
— Когда она узнала, что я женюсь, в компании больше не появлялась, да и я вскоре перестал там время проводить. Началась семейная жизнь. Катю с тех пор не видел больше двадцати лет, хоть и жили в одном маленьком городе. Только случайно услышал, что она вышла замуж за моего одноклассника, и…
Лера так и подпрыгнула.
— Одноклассника?!
— Да. Как бы неприятно тебе было это слышать, выбор её я не одобрил. Глеб всегда
— Да отец в жизни мухи не обидел!
— Из-за раннего брака мне пришлось бросить институт и устроиться в милицию. В девяностые работы хватало по горло. Бандитские разборки, беззаконье, ещё и «подснежники» по весне в тундре и среди города. Трупы, — уточнил он, потому что Лера с непониманием нахмурила брови. — Народ спивался, обезьянник вечно кишил сбродом, разумеется, не «блатными». Алкаши, шпана да мелкие хулиганы. Девяностые раскрыли в каждом потайные стороны, люди и дали свободу своим тайным монстрам. Одним они помогали выжить и прокормить семьи, а другим забыться и спрятаться от проблем. Сколько раз мне приходилось повязывать былых друзей, с которыми когда-то бесился на детской площадке, а позднее по вечерам пил пиво! Жизнь всех помотала. Несколько раз мне попадался и старый-добрый Глеб Абраменко, собственной персоной.
Лера посмотрела на него так, будто бы он сморозил бессвязную глупость.
— И всегда одно и то же — пьяный разбой и уличные потасовки. Каждый раз я умудрялся его отмазать, то состава преступления на месте не выявлю, то в КПЗ отмажу. Надо было разок его на пятнадцать суток закрыть, может, тогда бы хоть что-то до него дошло, вот только Катерину было жалко. Первый раз я его отпустил, он и прочухал, что я просто Катю пожалел, и впредь давил на жалость, прикрывался ей и тобой. Мол, жена и ребёнок пропадут без него, а он, хоть и пьёт, какие-то гроши домой всё же приносит. Я и отпускал… Если б я только знал тогда, если б хоть раз пришёл к ним посмотреть…
Здесь он отвёл глаза и сжал челюсти.
— На что посмотреть? — спросила Лера.
Роман нервно дёрнул поджатыми губами и продолжил, как ни в чём не бывало:
— В конце девяностых стали совершаться серийные убийства женщин. Подчерк один — несколько ножевых, кража денег и золотых украшений. Убийства происходили всегда ночью или ранним утром, и всегда в разгар весны и осени, в период обострения психически больных. Осенью девяносто восьмого одной из жертв стала моя жена, Оксана. Так Демид лишился матери.
Вдруг в неведомой глуби моего сознания возник знакомый образ. Это было странным видением, объяснить которое я затруднился бы и самому себе. Я не видел перед собой Лериного отца так отчётливо, как в минувшем сне. Он явился мне, как блик яркого воспоминания, как плод воображения, нисколько не загораживающий картину яви. Так бывает, когда с открытыми глазами детально представляешь знакомого человека и прокручиваешь в памяти последнюю с ним встречу. В этом видении Глеб удручённо посмотрел на меня и в раскаянии опустил голову. И я понял…