Апостол Смерти
Шрифт:
Техник также объяснил мне разницу между интернетом и нашей местной «сеткой». Норильский интернет славился тем, что пользоваться им было практически невозможно — любая доступная в каждой точке мира ссылка у нас грузилась как минимум минуту, вместо положенных нескольких секунд. Смотреть и слушать что-либо онлайн — к этому слову тоже пришлось привыкнуть — по этой причине было совершенно невозможно, а о скачивании файлов можно и не мечтать. Техник объяснил это чудовищно низкой скоростью по причине того, что сигнал проходит через спутниковый канал за невозможностью проложить
«Кто знает, — неопределённо сказал он тогда, — может, лет через десять-пятнадцать и нашу отсталую дыру опутает могучая всемирная паутина».
Но пока этот утопический момент не наступил, люди пользовались своей, местной паутинкой. Не всемирной, но всенорильской. Сеткой. С иностранцами, конечно, не познакомишься, да и с остальными россиянами тоже, но зато скорость приемлемая, можно бесплатно скачивать кино, игры и музыку. Правда, только у местных пользователей, если у кого-то имеется то, что нужно конкретно тебе, но в принципе, несмотря на скудность выбора, мне хватало. Я привык довольствоваться малым.
Незадолго до армии я обзавёлся парой-тройкой виртуальных знакомых в общем чате местного сайта знакомств. Они, игры да фильмы и были моим единственным развлечением и обществом до самой смерти.
Способ Игоря развлечься мне откровенно не понравился, вызвал возмущение, а вскоре и вовсе злость. К моему разочарованию, он не особо налегал на алкоголь, и потому сохранял ясность ума. Да, мёртвый дух может пьянеть от спиртного подношения проводника.
После пары бокалов и пустой болтовни мы отправились по соседским квартирам понаблюдать за чужой личной жизнью и, как выразился Игорь, провести пару интересных опытов.
В пустых квартирах он не задерживался. Визуально оценивал материальное состояние хозяев по их жилищам и ворчливо комментировал: «Твари зажравшиеся», «А что так мало телевизоров? В четырёх комнатах ладно, а в туалете они как без сериалов?». Либо: «Нищеброды какие-то, самим не противно?», «Куда они зарплату просаживают, что денег на нормальный ремонт не хватает? Всё, пошли отсюда!». В общем, угодить ему было нереально.
Как только мы попали в освещённую квартиру, наполненную дружелюбными голосами, я начал предчувствовать скорые перемены к худшему, и хитрая улыбка Игоря закрепила мои опасения.
Самой мирной его забавой было подстрекание вполне милого и послушного ребёнка к бунту и оскорблениям родителей. Так он мне показал, что воздействие на несформированные личности — самое простое, на что способен дух.
— На этого даже времени не трать, — указал он мне на взбешённого отца, что шёл из соседней комнаты с ремнём в руке. — Сильная личность. Кулаком об стол, и всё должно быть так, как он сказал. Ты его не заставишь делать то, чего он не хочет.
Я не послушал его. Встал между отцом и мальчиком лет шести, заплакавшим от вида толстого ремня, и попытался убедить мужчину не трогать ребёнка. Но тот прошёл сквозь меня, раздались звонкие шлепки и истеричный вопль мальчика. Мне пришлось повысить голос, чтобы Игорь услышал меня:
— Отчим моей бывшей проводницы
Игорь нехотя оторвался от созерцания воспитательного процесса. Я не мог не заметить, что дух явно наслаждался насилием над слабыми.
— Значит, он сомневался, стоит ли ему это делать. Если такой человек колеблется между двумя вариантами, ты можешь только помочь ему сделать выбор, и то не всегда. Одно или другое. К какому-нибудь другому решению он не придёт, ты хоть убейся.
— Смешно, — буркнул я, подавленный нарастающим плачем ребёнка, который был ни в чём не виноват. — Пойдём отсюда.
— Как скажешь.
Сквозь стену мы оказались в комнате соседней квартиры. Я ощутил, как сжимается сердце от детского крика, что был слышен и здесь.
— Как ты уже понял, в нашей власти манипулировать людьми, — демонстрировал свои знания Игорь. — Дети — самое простое. Что им ни внуши, всё отчебучат. Если это в их силёнках, разумеется.
Мы вышли из спальни и прогулочным шагом пошли по коридору, заглядывая в другие комнаты.
— Женщины тоже легковнушаемы, ты это уже видел сегодня на улице. С ними просто. Особенно подтолкнуть к опрометчивым поступкам или поселить всякие глупые мыслишки в их головы. Проверено — один раз озвучил ей, скажем, какой-нибудь пусть самый нелепый страх, и бедная барышня полдня из него слона раздувает. Страдает, бедняжка, от собственных тараканов в голове. Их мысли — вот их настоящий ад.
— И много барышень ты так замучил? — без всякого интереса спросил я.
Игорь окунул голову в закрытую дверь, осмотрел комнату и вылез обратно.
— Пойдём на следующий этаж. Здесь никого… Нет, не много. Бывает, если долго забавляешься с ней, она начинает… как будто что-то чувствовать. Решает, что там, где она находится, какая-то «нехорошая энергетика», или вроде того. — Игорь высокомерно фыркнул. — Всегда знал, что бабы ведьмы!
«И откуда ты такой циник?» — хмыкнул я про себя.
Мы поднялись на следующий этаж и вошли в ближайшую квартиру.
Я сразу понял, что здесь живут пенсионеры. На вешалках висят старомодные пальто, зонтики и клетчатая авоська. В квартире безупречный порядок, с единственной комнаты доносится громкое тиканье часов, а с кухни тихое шипение толстого слоя масла. Я мог поклясться, что в воздухе стоит аппетитнейший запах, и от нахлынувшей ностальгии чья-то невидимая рука скрутила мои внутренности.
— Здесь живут ещё два типажа, — поведал мне Игорь.
На кухне сутулая старушка выкладывала из сковородки на тарелку пирожки. Её иссохшие руки двигались очень медленно, вилка слегка подрагивала в пальцах, а наколотый на неё пирожок, казалось, вот-вот сорвётся и упадёт на пол. Однако на кухне бабушка орудовала уверенно, со знанием своего дела, и всё, до чего она касалась, подчинялось ей и не смело выказывать признаки неповиновения.
Пришли мы к самому окончанию готовки. Старушка выключила плиту, убрала сковородку на дальнюю конфорку, накрыла пирожки полотенцем и с тяжёлым вздохом села за стол, отдыхать.