Апостол
Шрифт:
Павел очень хорошо знал, что каждый новообращенный испытывает внутренний конфликт, что новая личность не сразу сменяет старую, и он предупреждал их (Павел вспоминает об этом в Послании): "Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийство, пьянство, бесчинство и тому подобное". Пороки эти повсюду подстерегали обращенных, ждали момента, когда можно будет совратить их опять, но, "если мы живем духом, то по духу и поступать должны". И Павел в поте лица трудился, чтобы укрепить учеников своих во Христе. Их желание молиться было так же естественно, как желание новорожденного закричать — и Павел учил их молитве. Их желание узнать как можно больше об Иисусе было так же остро, как и у новообращенного Павла. Он рассказывал им все, что знал, и учил их — язычников и иудеев — понимать Писание, Ветхий Завет, как Слово Божие, осуществленное в Иисусе Христе.
Никто не оставался одинок после обращения — все ученики составляли одну семью, входили в один дом, и, что казалось слушателям Павла уж совсем необычным — в этом доме все были равны, все "стоили одну цену".
Античный мир был пропитан ненавистью и отвращением одних слоев общества к другим. Цвет кожи, раса или религия значили меньше, чем занимаемое человеком положение. И негр, и степной скиф могли приобрести богатство, власть и римское гражданство, а сын побежденного царя, белокожий, воспитанный среди удобств и изящных вещей, становился рабом — легко заменяемой живой машиной, которую хозяин мог сломать по своей прихоти — проломить ему череп или бичевать до смерти с одобрения государства и соседей.
В противоположность этому, Павел учил, что "нет ни Еллина, ни Иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос" — и Дух говорил обращенным, давал им чувствовать, что это именно так. Да, Варнава и выздоравливающий Павел видели всех, переходя из одного места в другое, от одной группы людей к следующей — и богатого иудея, владельца городского дома, и римского ветерана — земледельца, и фригийского крестьянина, хозяев и рабов, старцев и детей, торговцев и солдат, — и со всеми делили они свою чашу благословений и преломляли хлеб свой.
Многие годы спустя галаты совершат такие ошибки и промахи, что у Павла чуть не разорвется сердце от отчаяния. Но в эти первые дни христиане Галатии с особой силой чувствовали близость, реальность Духа Христова, дел Его, всепроникающее и всеобъемлющее присутствие Его. Каждый из галатов всей душой стремился служить ближнему своему и Спасителю, проповедуя учение Его. Все они были уверены, что с верой в Господа Иисуса лишь начинается та полная смысла жизнь, открывающая вечный путь после смерти. Так, учась у двух апостолов, обращенные, в свою очередь, обращали других — и, (как пишет Лука), "слово Господне распространилось по всей стране".
Павел поддерживал их в этом начинании. Он ожидал, что Дух Святой превратит тех, кто лишь пассивно слушал и учился, в апостолов — тех, кто активно проповедует благовествование. Нам кажется, что Павел принимал желаемое за действительное, когда ставил учеников на один уровень с собой; во всяком случае, он с этим поторопился. И когда новоявленные апостолы не достигали успеха или впадали в ересь, Павел страдал и печалился.
Обращенные, не связанные игом рабства, устремились в холмы, окружавшие Лимнейское озеро, к сплетенным из тростника хижинам, облепившим небольшие заливы, высоко в горы, за хребет, разделяющий земли Антиохии и центральное плато Малой Азии. Проповедуя милость Божию, они знали, что Иисус трудится вместе с ними — снова и снова видели они, как радость просветления озаряет лица слушателей. В считанные недели возникла многочисленная и все растущая церковь. В таком множестве членов одной семьи поверхностная вера, как правило, перемешана с верой глубокой, как сорная трава с пшеницей — но эти дни были поистине духовной весной. Пастухи, стерегущие коз, беседовали об Иисусе. Когда рыбачьи лодки рано утром с полным уловом возвращались с Лимнейского озера, можно было видеть, как гребцы бросают весла и склоняют головы в молитве. Женщина, встретившая на базаре свою знакомую, обнаруживала, что та тоже верует в Христа. Раб, работающий в поле на большой ферме, чувствовал, что последний, самый трудный час перед заходом солнца становится легче и короче, потому что Христос трудится вместе с ним. Солдат, несущий ночную стражу на стене, нависшей над ущельем, мог напевать новую песнь, бодрящую и укрепляющую дух.
Павел и Варнава намеревались оставаться в Галатии до тех пор, пока местная церковь полностью не встанет на ноги. Но через два месяца, когда августовская жара раскалила улицы Антиохии, и пыль застилала глаза людей и животных, новая беда обрушилась на головы апостолов.
Все это время иудеи, отвергнувшие веру в Христа, ничего не предпринимали. Они не могли прямо напасть на Павла и Варнаву, так как апостолы больше не заходили в синагогу, а магистраты города и провинции не получали никаких жалоб на мирных и законопослушных странников. Но влияние христиан все ширилось, и иудеи не могли больше это терпеть. Поэтому они стали беседовать с двумя-тремя "богобоязненными" женщинами-аристократками об опасности христианства и внушили им сильную тревогу по поводу возможного неповиновения высшим классам и такое же сильное неприятие всего, чему учил Павел. В Антиохии и по всей Малой Азии язычники поклонялись некоей богине-Матери, которую в разных местах называли разными именами. Поэтому женщины в тех местах пользовались значительным влиянием. Их мужья, типичные римляне, вся религия которых сводилась к поклонению обожествленной личности императора, прислушивались к советам своих супруг. Они решили, что новые проповедники в действительности не кто иные, как бродяги, призывающие к неуважению властей. Из осторожной фразы Луки, а также из некоторых замечаний Павла в его позднейшем послании видно, что произошло дальше.
Влиятельнейшие лица в городе составили обвинение и представили его городским магистрам (администрация провинции не занималась местными делами римской колонии). Их целью было изгнать Павла и Варнаву из города, но изгнание всегда сопровождалось и наказанием — когда апостолов схватили и бросили в тюрьму, они уже знали, что их ожидает. Павел был римским гражданином — возможно, он даже носил с собой двойную табличку (диптих), удостоверяющую личность. Он мог с уверенностью заявить: "Я — гражданин Рима", и, несмотря на изгнание, избежать побоев и личных оскорблений. Варнава, не будучи римским гражданином, должен был снести всю суровость законов.
Но у Павла не было ни малейшего намерения оставить Варнаву нести наказание, а самому избежать его, — и он ничего не сказал о своем гражданстве.
На следующее утро апостолов вместе с разномастной толпой мелких воров и беглых рабов вывели на городскую площадь и поставили за специальной загородкой. Магистраты заняли свои места на возвышении, называвшемся "бема". За ними стояли широкоплечие ликторы, каждый из которых держал в руках фасции — топорики, особым образом обвязанные прутьями, символ власти магистратов римских колоний.
Наказания были публичными: многие христиане с печалью наблюдали из толпы за происходящим. Павла и Варнаву, в кандалах вытолкнули на открытое пространство перед возвышением. Слушания не заняли много времени, и приговор был вынесен быстро. Ликтор выступил вперед. Павла, а затем и Варнаву подтащили к доходящим до пояса столбам с перекладиной. С них сорвали одежды и выбросили их в кучу отбросов. Обнаженных, их перегнули через столбы и так привязали. Ликтор вытащил из фасций березовые прутья и начал избиение.
После наказания, болезненного, но не слишком жестокого, кандалы были сняты, и истекающие кровью проповедники оделись. Не дав им отдохнуть и исцелить раны, апостолов выпроводили на расстояние примерно 5 км за границу колонии, и они зашагали дальше. Сопровождали их не только христиане, но и неуверовавшие иудеи, торжествовавшие над жертвами своего заговора. Может быть, из-за этого последнего обстоятельства Павел и Варнава остановились и торжественно отряхнули пыль со своих ног, выполняя повеление, данное Господом Иисусом посланникам Своим: "И если кто не примет вас, и не будет слушать вас, то, выходя оттуда, отряхните прах от ног ваших, во свидетельство на них".