Апостолы Феникса
Шрифт:
Скэрроу сделал паузу и сочувственно кивнул Гровсу, как будто действительно понимал всю пустоту и бессмысленность его жизни. Как бы ни хотел Гровс, чтобы этот человек ушел, исчез из его жизни вместе со своими искусительными речами, теперь он должен был понять, что же предлагает ему Скэрроу. Иначе он будет вечно жалеть об этом.
— Хорошо, мистер Скэрроу, вот вам мое согласие. Что вы можете предложить такого, чего я не могу достичь сам? — Ожидая ответа, он чувствовал, что по спине ползет холодок.
— Я могу сделать вас богом.
Солнце, поднимающееся над горами Голдфилд, залило город оранжевым светом. Коснувшись земли, «Боинг-727»
Скэрроу наблюдал за проплывающим мимо пустынным пейзажем, пока самолет пересекал бетонированную площадку перед частным ангаром. Он знал, что совсем скоро самолет остановится, двери откроются и все выгрузятся наружу. До этого момента Гровс реагировал предсказуемо, по крайней мере, пока не подвергся высшему искушению — стать таким же, как он, божеством. Осмыслить это за столь короткое время сложно для кого угодно. Но, долгое время наблюдая за ковбоем-промышленником, он был уверен, что именно сейчас в долгой жизни Гровса наступило время, когда он наиболее уязвим. Постоянная необходимость прятаться, менять внешность, лгать и обманывать мучила Гровса. Его ужасала перспектива быть раскрытым и превратиться для всего мира в циркового уродца, которого всю оставшуюся вечность будут тыкать иголками ученые и психиатры. Чтобы избежать этого, он был готов на многое. Гровс цеплялся за последние остатки здравого смысла, опасно балансируя на берегу той реки, где реальность и фантазия текут одним потоком, и различить их невозможно. Ему нужно было нечто необычайное, то, что нельзя купить за все его деньги, только это могло бы его спасти. Поэтому Скэрроу предложил ему вдобавок к бессмертию жизнь в славе и уважении. Он был уверен, что ковбой согласится. Это всего лишь вопрос времени. Но время подходит к концу. Судный день близится.
Чтобы предотвратить его, он должен подготовить приход апостолов-фениксов.
НОЧЬ ПЕЧАЛИ
1981, Южная Аризона
Вертолет компании «Гровс Авионикс» завис над вертолетной площадкой на обнесенной стеной территории разросшегося ранчо в сорока милях к северу от мексиканской границы. Стоя на веранде дома, Гровс наблюдал, как он снижается, подняв тучу пыли и песка. Он представил себе, как его единственный пассажир сейчас смотрит в иллюминатор на посадочную площадку и грубый шрам у горизонта — остатки медного рудника Корнелия. Гровс крупно вложился в карьерную добычу в 1911 году, и рудник дал свыше шести миллиардов фунтов руды, пока добычу здесь не прекратили в 1980 году из-за падения цен на медь.
Когда он увидел, как винты сбавляют обороты и боковая дверь открывается, в нем шевельнулось недоброе предчувствие. Секундой позже в дверном проеме появился Хавьер Скэрроу.
Двумя неделями раньше Гровс расстался со Скэрроу в Финиксе, после перелета из Вашингтона. Их разговор об их бессмертии, плате Вероники, их общих проблемах стоил Гровсу немало бессонных ночей. Вернувшись домой, он на следующий день тайно съездил в соседний городок Ахо. Он нечасто решался появиться вне стен своего ранчо без мощной охраны и изменения внешности. Но сейчас он незаметно ускользнул из дома и повел машину в город, к католической церкви. Было воскресенье, шла вечерняя месса. Он зашел в церковь и сел на заднюю скамью, рассматривая стены, задерживая взгляд на оконных витражах.
Когда служба закончилась и большинство прихожан ушли, Гровс прошел в дальний конец храма, найдя там наконец то, к чему стремился. Он остановился перед картиной, изображавшей шестую остановку на Крестном пути. Его интересовала именно она.
Как и остальные тринадцать остановок, украшавших стены, шестая была изображена на простой дощечке, висящей между двух окон. На ней был Иисус, несущий крест, а рядом женщина с куском ткани в руках. На ткани — человеческое лицо, словно она держит портрет.
— Добрый вечер, — услышал он голос у себя за спиной.
Это был пожилой священник, одетый в черные брюки и рубашку с коротким рукавом и пасторским воротничком. Волосы у него были наполовину седые, а кожа темная, как и у большинства местного мексиканского населения.
— Здравствуйте, — кивнул Гровс.
— Добро пожаловать в церковь Непорочного Зачатия. Я отец Мигель.
Священник протянул руку, Гровс пожал ее.
— Бутч Миллс. Рад познакомиться.
— Я раньше никогда не видел вас в церкви, мистер Миллс. Вы недавно в наших местах?
— Я проездом.
— Хорошо, я рад, что вы заглянули. Похоже, вы интересуетесь остановками на Крестном пути?
— В основном этой. Не могли бы вы рассказать о ней?
— Разумеется. Здесь изображено, как святая Вероника куском своих одежд, видимо, платком, вытирает пот и кровь с лица нашего Господа и спасителя Иисуса Христа, несущего крест к месту распятия.
— Один мой друг дал мне почитать какую-то книгу. Сказал, что я безбожник и мне нужно приобщиться к религии, — Гровс потер подбородок и опустил глаза, убедительно изображая смущенную улыбку. — Он прав, наверное. Так или иначе, там я впервые прочел об этой Веронике и ее платке. Но потом я открыл Библию, чтобы найти это место, и не нашел.
— Действительно, в каноническом Евангелии эта история не упоминается. Я бы сказал, ближе всего к ней примыкает чудо исцеления женщины, прикоснувшейся к краю одежд Иисуса, в Евангелии от Луки, 8:43–48. Установлено, что эту женщину звали Вероника. А сюжет шестой остановки, изображенный здесь, скорее легенда, чем факт.
— Я видел фотографию огромной статуи Вероники в базилике Святого Петра. Еще я нашел множество упоминаний об изображениях этой женщины и этого события, — он указал на картину. — И вы сказали, что она святая. Откуда столько суеты вокруг обычной легенды?
— Многие легенды основаны на фактах, мистер Миллс. Наша Церковь считает, что независимо от того, существовала святая Вероника на самом деле или нет, она символизирует человеческое сострадание. А ее плат — пример истинной любви к Богу. Урок из этого таков: творящий милосердие будет вознагражден. В ее случае ее наградой был отпечаток лица Иисуса на ткани.
Гровс поскреб макушку.
— И нет доказательств, что платок действительно существовал?
— Я не историк и не эксперт. Но я считаю, что некоторым вещам, в силу того, что они символизируют, лучше оставаться предметом веры. Если история Вероники и платка дает нам знание о милосердии, и это знание помогает быть хорошим христианином, то нет разницы, правда это или нет.
— То, что она вытерла платком лицо Христа, имело какое-то отношение к его воскрешению из мертвых? Я имею в виду, мог платок иметь какую-то магическую силу?
Отец Мигель рассмеялся.
— Конечно, нет, мистер Миллс. Христос воскрес потому, что он Сын Божий. Плат Вероники не имел к этому никакого отношения.
— Вы уверены?
— Так же как в том, что мы с вами стоим здесь сейчас.
— Где бы я мог узнать еще что-то об этой женщине и ее платке?
— Боюсь, твердых доказательств вы не найдете. Просто легенда. Мне очень жаль.