Арагонские хроники. Дневник барона Сореала де Монте

Мельников Иван Викторович

Баронесса выскользнула из кровати и, стараясь ступать по пыльным звериным шкурам, в беспорядке укрывающим холодный пол, добежала до окна. Громоздкая рама поддалась с трудом — стихия нещадно билась снаружи. Лицо, живот и грудь девушки обильно залило дождем. Украдкой оглянувшись на спящего любовника, Клодия наскоро вытерлась занавесью и поспешила обратно в уютную постель.

Неожиданно ее внимание привлек небольшой клочок бумаги, запутавшийся в косматой медвежьей шерсти под ногами. Как завороженная, Клодия подняла карту, которую неделю назад вытянула из Колоды Судьбы. Откуда здесь проклятая картинка? Баронесса точно помнила, что сожгла

ее в камине.

В следующий момент оконная рама снова распахнулась, вокруг каскадом разлетелись осколки. Треск ломающегося дерева перекрыл оглушительный громовой раскат. Девушка взвизгнула и, отшатнувшись, опрокинулась на кровать. Ночник завалился на бок, мигнул и потух.

Король пошевелился. Клодия внутренне возликовала: сейчас Арагон проснется, кликнет слуг, а время до их появления она проведет в его объятиях, свободная от нелепых ночных кошмаров. Но рука, показавшаяся из-под одеяла, не была рукой короля. Не в силах закричать или пошевелиться, Клодия наблюдала за поднимающейся фигурой. Заостренные эстарийские уши, торчащие из буйной гривы иссиня-черных волос. Крепкие, но изящные плечи и руки. Тонкие длинные пальцы. Тяжелая, не меньше, чем у Клодии, грудь. Обольстительный изгиб талии, округлые широкие бедра. Сверкнувшая за окном зарница осветила лицо незнакомки. Лицо, которое баронесса видела на карте и в заколдованном подземном зале. Неизвестная тем временем томно потянулась, скользнула к девушке, словно волна или прядь тумана, и нависла над ней.

— Кто ты… — выдавила Клодия, тут же добавив вторую часть старого как мир вопроса: — и что тебе нужно?

— Когда-то здесь меня называли Царицей Бурь. Впрочем, мое имя тебе ничего не даст, — страстно прошептала пришелица, наклонившись к розовому ушку баронессы. Вторую часть вопроса женщина (или призрак женщины?) оставила без ответа.

— Это все… из-за карты? — в голосе Клодии прозвучало отчаяние.

— Карты? О нет, дитя, — произнесла Царица Бурь, усмехнувшись. — Разве может резаный картон предсказывать, а тем более творить будущее? К добру ли, к худу ли, силы, столкнувшие нас, несоизмеримо могущественнее.

Она звонко расхохоталась, откинувшись назад, подставляя грудь и лицо порывам ветра. За окном было светло как днем от пляшущих в небесной черноте сполохов, однако раскаты грома доносились словно издалека.

— До меня дошли слухи, будто твоя оболочка способна вместить мой растревоженный дух, который ты и твои друзья так кстати освободили… — Клодия буквально ощутила, как взгляд Царицы скользит по телу, ее бросило в жар. — Но я бы предпочла встретиться с тобой при других обстоятельствах, во плоти. Как сейчас!

Оказавшиеся неожиданно сильными пальцы эстарийки жадно впились в плечи баронессы, в точности как пальцы Арагона сегодняшним вечером. Девушка попыталась вырваться. Тогда Царица Бурь поцеловала ее, страстно, по-мужски, и Клодия, сгорая от стыда, поняла, что отвечает ей с такой же, если не с большей, страстью, зажмурившись от охватившей ее истомы. Прикосновения эстарийской ведьмы распаляли. Баронесса полоснула ногтями по спине женщины, то ли отвечая на ласки, то ли защищаясь. Сознание покидало ее, реальность завивалась вокруг вихрями…

Клодия распахнула глаза и увидела склонившегося над собой короля, сосредоточенно водящего по изгибам ее фигуры мягким павлиньим перышком. Наверное, выдернутым из стоящего тут же на подоконнике букета. За окном во всем великолепии сияло весеннее утро, омытое дождем. Сквозь

совершенно не пострадавшие от ночной грозы стекла лился яркий солнечный свет. Покосившись на свои вызывающе торчащие соски, Клодия решила поделиться ночными страхами с царственным любовником чуть позже. «В самом деле, сон — это всего лишь сон», — подумала она, сладко выгнувшись и кинув на Арагона приглашающий взгляд из-под полуопущенных ресниц.

Налетевший сквознячок игриво выхватил из королевских пальцев перо и сбросил его на пол. Баронесса вздрогнула: на миг ей померещилось, что черты лица государя поплыли, обнажая ухмыляющуюся женскую физиономию. Клодия сдавленно крикнула, силясь отогнать морок.

— Верно, довольно с нас прелюдий! — задорно возвестил Арагон, подмяв Клодию под себя. Дрожь ее тела он, недолго думая, приписал девичьему нетерпению.

— День 10 апреля года 1827 от основания великого королевства Арагон.

Утром Клодия возвращалась в свою комнату, запахнувшись в парадный плащ короля (платье было уничтожено нетерпеливым любовником), и встретила в одном из коридоров Вальдо. Негр стоял, сложив руки на груди, точно специально поджидал ее тут. Он осуждающе покачал головой, когда девушка приблизилась к нему. Клодия совершенно не подготовилась к объяснениям, но разве ее кто-то спрашивал?

— Госпожа баронесса, кажется, отлично развлеклась в королевских покоях? — в лоб спросил Вальдо и тут же продолжил: — Я всегда советовал Джону не принимать всерьез женщин, не верить их словам, главное — смирять собственные чувства. Я же предлагал уехать сразу после водворения Отэка в замок. Но разве он послушал старину Вальдо?! Нет! И вот теперь его сердце втопчет в грязь молоденькая вертихвостка! О, коварные, бесстыжие, похотливые, лживые бабы, лучший из мужчин скоро погибнет от любовной раны!

Сначала лицо Клодии залило краской стыда, но к концу тирады в ней поднялось раздражение. Ну почему мужчина, который не пропускает ни одной юбки, выговаривает ей за распущенность? Хотя совесть тоже не давала покоя… Девушка сверкнула глазами на своего обвинителя, раздула ноздри и сдавленно процедила: «Ты прав в одном: я непозволительно поступила, умолчав о своих многочисленных порочных связях и обманув доверие сэра Джона. Но сейчас я исправлю это. Ты увидишь — женщина может быть честной!» Баронесса метнулась мимо обескураженного судьи к покоям рыцаря, в ее глазах закипали слезы обиды и раскаяния, но девушка проглотила их, зная, что придется быть решительной. Негр догнал Клодию у двери, даже попытался остановить ее. В комнату Джона они с Вальдо ворвались почти одновременно. Тот сидел на постели, ощупывая плотные повязки на ожогах, наверное, собираясь встать, и ошарашенно обернулся на грохот распахнувшейся двери.

— Джон, нам нужно серьезно поговорить! — задыхаясь, выпалила баронесса, не позволяя себе опомниться и передумать.

— Клодия, я всегда к твоим услугам, правда, я только проснулся, — ответил рыцарь, потрясенно оглядывая ее странный наряд и пристально всматриваясь в лицо.

— Это действительно важно, иначе я не потревожила бы тебя… вас! — девица сделала глубокий вдох, заставила себя не отводить глаз и твердо произнесла: — Сэр Джон, я вела себя нечестно по отношению к вам, и вот кто-то решился указать мне на это. Я надеюсь частично искупить оскорбление, нанесенное мной, открыв сейчас правду.