Арбин
Шрифт:
Позабыв обо всем и позволив себе расслабиться, вскоре я неожиданно вздрагиваю и сквозь сон чувствую, как меня тормошат. Нехило так тормошат, и это заставляет меня раскрыть глаза. В панике я понимаю, что я нахожусь на все той же лестнице, сижу на подушке и еще, кажется, уснула за подслушиванием.
Тем временем передо мной стоял хмурый Арбин, который впился в меня своими янтарными глазами.
– Нет, ты все-таки лиса… - цедит он, а в его глазах – тьма.
Я в испуге оглядываю его состояние, однако он стоит ровно и даже не шатается.
– Ты подписала себе смертный приговор,
– Я ничего не слышала! – не выдерживаю я и встаю с насиженного места, - я ничего не слышала, только про маму и детей, и все!..
– А я о чем?
– цедит он, - только слово еще об этом скажи, и, лисица, я за себя не ручаюсь.
Я замолчала и на секунду перестала дышать, лишь бы ненароком не сказать лишнего. Лучше бы я продолжала утверждать, что вообще ничего не слышала!
– Лиса… Влада, - произносит он, окидывая меня взглядом, - нужно поспать, завтра работа.
По пути в комнату, идя позади своего палача, я задаю интересующий меня вопрос: «Как можно работать семь дней в неделю с утра и до вечера? Кем ты работаешь?», на что Арбин оглядывается, иронично усмехается и мастерски уходит от основного ответа:
– Без бумажки ты – букашка, а с бумажкой – человек.
Глава 17
Проснулась я ни свет ни заря, но так больше и не смогла сомкнуть глаз.
Сегодня был важный день.
Я лежу лицом к Арбинскому и боюсь даже шевельнуться. Будить зверя не хотелось, особенно сейчас, пока он во сне и столь безмятежен.
Сегодня Арбин уезжает.
Я осторожно смотрю на его спокойное и мирно разглаженное лицо и все не могу понять одну вещь: зачем я здесь нужна? Он отомстил моему дяде сполна: я вижу солнце только из окон его огромного бездушного дома, а путь к улице мне заказан. Высокие деревья тянутся ввысь, проглядывая через ворота, и я примерно догадываюсь, что дом находится рядом с лесом, хотя я даже не уверена в том, что мы действительно находимся в центре города.
Невозможно сбежать из дома того, кто платит огромные деньги своей охране. И тем более невозможно при условии, что эта самая охрана боится его – монстра.
Олега я больше не видела. Моя вторая попытка побега не увенчалась успехом, она не продвинулась дальше задумки и плана. Но самое главное, что невиновного человека я больше не видела – все эти недели рядом со мной был только Марат. А по вечерам приходил Артем – занятой и вечно куда-то спешащий.
Я не видела родителей уже четыре с лишним года, потому что их больше нет. Дядю я не видела несколько месяцев, и с каждым днем заточения Арбином я все больше и больше забываю, как он выглядит. Я никогда бы не подумала, что такое может произойти, что жизнь может умело отвернуться от тебя и все на этом.
Светало. Наверное, сейчас было около шести утра. Примерно. Спать не хотелось совсем: Арбин улетал сегодня в полдень, и вместе с ним улетит гнет. Я не знала, на сколько дней он улетает и когда он вернется, потому что на мои вопросы он предпочитал отвечать одинаково: «Когда я вернусь, ты узнаешь первая».
Я не понимала эту фразу. Но от нее мне становилось не
Вчера весь вечер Артем собирался. Носился по комнате туда-сюда, нес из кабинета, а точнее из сейфа бумаги и укомплектовывал свой багаж. Тогда, застав меня за пристальным рассматриванием документов, Арбин признался, что все мои документы уже давно в его распоряжении. Я тогда промолчала. Я в последнее время часто молчала, лишь бы не сказать чего невпопад.
И вот сейчас он лежит и спит. Он кажется таким безоружным, слабым именно в момент сна, что я поневоле задаюсь вопросом: как после пережитого мне ни разу не приходила мысль убить Арбина?
Но следом в голову приходит ответ: я не стану убивать. Не стану уподобляться ему, зверю. Я все равно выберусь отсюда, и тогда… тогда отомщу.
Иначе отомщу.
И месть эта будет в несколько раз сильнее.
Задумавшись, я не сразу услышала звон неунывающего будильника. А затем вздрогнула от шевеления: Арбин приподнялся, перевел на меня сонный взгляд и выключил раздражающий всех звон настырного металла.
– Почему ты не спишь? – слышу я хрипловатый голос мужчины и перевожу взгляд на него. Артем обратно откинулся на подушки и прикрыл глаза.
– Не хочется, - тихо и коротко. Дабы не провоцировать себя сказать большее.
Он оглядел меня мельком, а затем хмуро произнес:
– Ты сегодня бледна.
– Я бледна не только сегодня, - тихо, - это исход отсутствия прогулок.
Недолгое молчание воцаряется в комнате, в течение которого Арбин приближает ко мне свою руку. Его пальцы касаются моих рыжих волос, раскиданных по подушке. Я сдержанно молчу. Он сегодня уезжает, и этот факт придавал мне сил.
– Я вернусь, и все будет иначе, - коротко изрекает он фразу, от которой мурашки пробегают по телу.
Сонный Арбин – безумный Арбин.
– Что будет после возвращения? Ты отпустишь меня?
Арбин смотрит на меня и долго молчит. Мой вопрос остается без ответа.
– Лиса, мне нужно поспать перед поездкой. Засыпай, - приказывает он, переворачиваясь на бок и закрывая глаза.
А затем я не замечаю, как вскоре и сама проваливаюсь в сон. Я только сейчас осознаю тот факт, что сны мне не снились очень давно. Сегодняшним утром мне приснились мои родители. Нежные черты и светлые глаза мамы смотрели на меня ласково, как когда-то четыре года назад. Только теперь в ее глазах стояла невыносимая боль, и эта боль портила, скрывала все ее мягкие черты. Она жалела меня во сне, а отец стоял рядом и молчал. Он только молчал, но его слезами, я чувствовала, можно было затопить огромный город. И это понимание выбросило меня из сна, словно рыбу на берег.
Отец плакал.
Я широко распахиваю глаза, но следом нарываюсь на внимательный взгляд Арбина.
– Уже пора? – спрашиваю хрипло, зажмуриваясь.
– Нет. Лежи, - приказывает Арбин, разглядывая меня.
Я не успеваю отойти ото сна, как слышу свой приговор:
– Не нужна ты дяде. Тот одной ногой уже в могиле. Со мной останешься.
Я замираю и ловлю внимательный взгляд.
– Ты не посмеешь тронуть моего дядю. Это брат моего отца! – не выдерживаю я.
Взгляд отца появился перед моими глазами.