Арбин
Шрифт:
– Марат, поезжай осторожно, - говорит Арбин, даже не удостаивая меня взглядом.
Я отвернулась к окну, встречая такие знакомые улочки и улыбаясь прекрасной погоде. Сбежать? Прекрасный момент, но есть ли перспектива побега? Ни документов на руках, ни возможности легко устроить этот самый побег, а взгляд Арбина – настолько цепкий, что порой впивается в мою кожу с болью, наверняка ловит все мои затейливые мысли. Я чувствовала, что рано или поздно выберусь из лап хищника, но сейчас – момент отнюдь не подходящий, ведь найдут меня в два счета. Не для того Аня выстраивает долгосрочные
…Куча вопросов, задаваемые мне врачом, ввели меня в ступор. Новые лица разбудили во мне новые эмоции, и я была рада этому глотку воздуха. Однако я долго вспоминала то, что от меня хотят услышать, особенно тяжело это давалось мне под пристальным взглядом Арбина. Больше всего я зависла на вопросе о своем цикле, за которым я просто-напросто не следила. Взяв календарь со стола врача, я посмотрела на недели и числа.
– А сегодня какой день? – нахмурилась я, а в памяти словно возник огромный пробел, который не давал мне вспомнить элементарные вещи.
– Четырнадцатое июня, Владислава, - терпеливо ответила женщина-доктор, которая была, как я догадалась по ее табличке, главным врачом всей огромной клиники.
– Боже мой, июнь… - шепчу я, забывая о присутствии еще нескольких людей рядом.
Еще несколько минут я сидела, пытаясь вспомнить нужное число, которое просто-напросто вылетело из моей головы. Все дни были смешаны в одной сплошной каше, доктор терпеливо ждала. Даже Арбин притих.
– Вот, точно. Помню этот понедельник, - шепнула я, - да, это было тогда. Я тогда Арбина… - я запнулась, встретив взгляд мужчины напротив, - Артема попросила купить обезболивающие и… еще кое-что.
Мужчина взглянул на число и день недели, что-то примерял в голове и произнес:
– Да, - решительно сказал Арбин, тоже заглянув в календарь, - все верно, число как раз совпадает с днем недели.
Женщина в кристально белом халатике, наконец, удовлетворительно кивает.
– Если наши предположения подтвердятся, то впредь будьте особо внимательными к этому, - произнесла доктор, строго посмотрев на меня, - так нельзя, ведь это дата очень важна для врача, мы следим за развитием плода и ставим примерную дату…
– Мы поняли, Света, - отрезал Арбин, - об этом потом поговорим. Мне нужен срок.
Смерив сдержанным взглядом мужчину, Света промолчала и попросила меня лечь на кушетку и поднять клетчатую рубашку чуть вверх. Арбин с другой стороны затих и сложил руки на коленях, и вскоре я ощутила прохладный гель на животе.
– Она беременна? – раздалось через несколько минут, Арбинский нервничал и даже голос его сорвался на последних словах.
Я молча ждала своего приговора, хотя и так знала ответ. Нет, чувствовала. Только вот раньше за стрессами и тревогами совсем не замечала тех вещей, которые следовало бы заметить, поэтому только когда Арбин улетел в Израиль, и я расслабилась с приездом Ани, то тут же почувствовала неладное. Срок… срок, наверное, уже большой.
Я замерла, когда женщина повернулась к Арбинскому. Да и он – тоже.
– Да, Артем Алексеевич, - не без улыбки, но сдержанно вынесла она вердикт.
– Срок?!
Подивившись
– Около шести недель. Я все напишу, прошу минутку молчания и терпения.
Я поднялась с кушетки и тотчас же встретилась взглядом с Арбином. Он не верил. Я больше, чем уверена, что все самое худшее для меня только начинается.
Он не верил:
– Зовите еще врачей. Еще пятерых, - приказывает Арбин, - пусть все проводят диагностику и говорят мне срок.
– Артем, - вдруг с нажимом произнесла Светлана, и теперь я точно была уверена, что они знакомы, - я понимаю, ты сейчас напряжен, а потому не осознаешь одного простого факта: ультразвуковое исследование не вредно для плода, но и не полезно, поскольку это устройство до конца еще не изучено! Поэтому никаких исследований мы более не будем проводить, потому как все эти идеи навредят малышу. К тому же, успокойся, у меня к тебе будет разговор.
Арбин вцепился взглядом в женщину, но не сказал более ни слова. Что за разговор будет между ними?
– Сейчас я дам все указания. На данный момент сказать можно мало чего, однако поводов для беспокойства нет. Обследоваться будете у меня, Владислава Арбинская.
Я дергаюсь. Как от сильнейшего тока. И тотчас же нарываюсь на взгляд Арбинского.
– Отрада, - произношу я хрипловато, но жестко, - меня зовут Владислава Отрада.
– Прошу прощения, - скованно и немного удивленно улыбнулась доктор, а Арбин даже не моргнул.
Я промолчала и присела рядом с женщиной. Светлана, блондинка примерно сорока лет начала доставать множество бумажек.
– Первая беременность, Влада?
Беременность…
– Да?
– шепчу я полувопросительно под гнетом янтарных глаз.
Я не могу осознать ее вердикт, хотя это точный факт.
– Все будет хорошо, организм молодой, возраст - репродуктивный. Артем Алексеевич говорит, что у вас было воспаление?
Я кивнула молча. Светлана попыталась улыбнуться Арбинскому, вселить ему уверенность, только вот тот сидел и был подобен высеченному камню. Арбин пронизанный и без эмоций. Доктор быстро вернула себе невозмутимый вид и принялась задавать множество вопросов.
– Папе тоже выпишем анализы, нам нужно предусмотреть все риски. К счастью, в наше время это уже немного возможно, - миролюбиво произнесла Светлана, игнорируя изумленный взгляд Арбина от такой уверенности в ее голосе.
Или его так выбило из колеи слово «папа»?
А у меня неустанно набатом бьются в голове вопросы: не оставит ли Аня задуманное, узнав, что я ношу под сердцем ребенка Арбинского? Как теперь мне бежать от зверя, если во мне его ребенок?
А я должна была. Должна была сбежать. Иначе кем я стану? Какой я буду матерью для своего же ребенка, если позволю себе остаться с ним и дальше себя ломать?