Арбин
Шрифт:
– Где гарантия того, что после рождения ребенка ты вновь не изнасилуешь меня? – тихо шепчу я, метко направив свой взгляд в его пугающие янтарные глаза, - едва я опущу пистолет и поставлю на кон всю операцию, как ты тут же запрешь меня в своей спальне. А знаешь, что будет дальше? Хочешь расскажу?! На следующий день ты насильно сделаешь меня своей женой, а еще через семь месяцев я подарю тебе ребенка, и ты вновь будешь меня насиловать, потому что… Потому что ты не изменишься, ты – зверь в его человеческом обличии, а я буду – твоя жена по закону.
Наступило молчание, пугающее меня до дрожи. Его потемневшие
– Но ничего этого не будет. Моя фамилия Отрада, а за моей спиной люди, способные и желающие мне помочь, - отрезаю я и перехватываю пистолет поудобнее.
Да к черту эту пушку, все было бы так же и без металла в моих руках!
– Я найду того, кто стоит за твоей спиной, и раскатаю его тельце с помощью бульдозера. А затем приду за тобой, моя хитрая лисица.
Я вздрагиваю, чтобы затем приказать:
– Открывай ворота! – мои нервы не выдерживают уверенности зверя, уверенность эта бурлит через край и страшит до ужаса.
– Я даю тебе слово, что поймаю тебя рано или поздно. И очень, - пауза, пугающая пауза, - очень сильно накажу за то, что посмела уйти от меня, Отрада.
Рядом были мои люди, и это вселяло в меня надежду. Это люди, у которых была четко поставлена цель: забрать меня отсюда любой ценой, и они не уедут без меня, даже если этот дом потребуется сжечь или поднять на воздух. Арбин не глупый, он все понимает и потому не делает того, что давно мог себе позволить – не применяет силу, не обезоруживает меня. И Марат, который даже не собирался стрелять в меня, тоже все прекрасно понимает.
– Откройте ей ворота, - холодно приказывает Арбинский новому начальнику охраны.
Три, два, один… Мы все слышим звук подъезжающих машин. Ворота открываются и на территорию Арбинского заползают они. Один, второй автомобиль… Даже я сбиваюсь со счета, а Арбин не спускает с парада глаз, он не был готов к этому.
Оставшаяся без связи с внешним миром, маленькая девочка Отрада нашла такое количество человек, что приехали… ее спасти.
– Силы на моей стороне, Артем. Если ты начнешь сопротивляться, то мне ничего не останется и твои люди погибнут, - успеваю произнести я уверенно. Я не лгу. Всего три машины заезжают на территорию Арбинского, остальные шесть караулят на подъезде, готовые к атаке.
Арбинский соображает, что к чему. И действует по моим указаниям.
– Лиса… Ты считаешь, что сможешь повалить всех людей этого дома?! – вкрадчиво произносит Арбин, делая нерезкий шаг ко мне.
Я выставляю левую руку вперед и поспешно произношу:
– Схватишь меня – они убьют всех твоих людей. Я клянусь тебе, Арбинский, не для поражения они сюда приехали!
– с дрожью в голосе обещаю я, на лбу выступают капли пота, а мной овладевает паника, - будешь препятствовать мне, и из остальных шести машин попадают патроны. Твои люди лягут, как карточный домик: внутри авто прекрасные стрелки, а месторасположение каждого твоего человека у них в кармане. Мы… мы долго готовились к этому. Даже не пробуй сопротивляться!
Арбин замирает. Понимает, что это конец. Верит.
Я иронично улыбаюсь, хоть и нервно:
– И неужели смерть твоих людей – это маленькая расплата за то, что ты сделал со мной? – с иронией, грубо
Я начинаю делать шаги к автомобилю я вижу, как тяжело Арбинскому дается стоять смирно и на месте. Как он сжимает кулаки и челюсти, как играют желваки на его скулах, но он не приказывает своим людям схватить меня. Понимает, что я не лгу, и в ходе этой операции лягут все, кто только может. Я обещала ему это.
Он сделает себе же хуже, потому что все равно ничего не добьется.
– Благодарю тебя за подарки. За аттестат, экзамены, паспорт и прочее, - говорю я на ходу, не опуская пушки. В автомобиле меня ждут, тянуть больше некуда, потому что Арбин от переизбытка эмоций может запросто положить на жизнь своих людей, ведь на кону… его ребенок и я.
Его удерживает лишь только одна чертовая мысль, что он не добьется этим ничего. Ровным счетом. Лягут его люди, а я все равно уеду на одной из машин. Арбинский не глупый, он понимает, что здесь не все машины. Что остальная группа ждет сигнала неподалеку.
– Еще я компромат на тебя прихватила. Может, и не на тебя, там слишком много бумаг было. Я все взяла, дабы не ошибиться, и чтобы ты не рыпался особо, идет? – натянуто и нервно улыбаюсь я уже ближе к машине.
Я бы не сбежала сама. Арбинский это понимает и его до безумия волнует, кто руководит операцией и чьи люди находятся в бронированных авто. До безумия. Но он лишь сжимает кулаки.
Артем вскидывает взгляд:
– Беги, - вдруг произносит до безумия яростный мужчина и разжимает челюсти, он расслабляется и это пугает меня, - за моих людей спасибо. Характер у моей лисы не Виктора, однако, - ухмыляется он не по-доброму, - помни про тельце и бульдозер. Моя девочка, помни.
Я хватаюсь за дверь черного большого автомобиля и в последний раз смотрю в янтарные глаза.
Они на миг просвечиваются добротой и яростью одновременно.
– Влада, уходим! – цедит мужчина из салона, ведь я уже открыла дверь, но все никак не могла оторвать взгляда от потемневших глаз Арбина.
– Прощай, Арбин. Навсегда! – не думая более, я сажусь в авто. Проходит лишь секунда, и мы трогаемся с места. Рев автомобиля не успокаивает меня, а еще больше нервирует. Я дрожу до ужаса и только сейчас пистолет выпадает из моих рук. Никчемная вещь, я и без нее могла бы справиться.
В салоне сидят четверо мужчин, меня просят пересесть прямо в центр заднего сидения – между двумя мужчинами, но говорят отклониться от центра лобового стекла, чтобы в случае чего не вылететь из машины через лобовое и вообще быть в безопасности.
А вскоре начался такой ужас, который ранее мог мне только сниться. За нами была погоня длительностью в долгие томительные минуты. Наша машина виляла, пытаясь затеряться среди других восьми идентичных автомобилей, а меня крепко придерживали и отклоняли от центра, потому что мы множество раз резко тормозили и затем продолжали нестись по безлюдным улицам с огромной скоростью. Время побега тоже было рассчитано. Каждая минута отдаляла меня от Арбинского, и вскоре наша и еще несколько машин совсем оторвались от погони зверя. Погоня была ожидаема, и она была самой легкой из всех поставленных задач во имя моего побега, не было сомнений, что мы затеряемся и сможем оторваться.