Арена
Шрифт:
— Приходилось.
«Интересно, он сам поймет, что разговор пора завязывать, или ему надо об этом сказать прямым текстом?» — подумал Трошин, но на лице собеседника отражалась столь искренняя доброжелательность, что он не удержался и улыбнулся в ответ.
— Это здорово, Саша, правда, здорово. Я никогда не выезжал за границу. Вы не обидитесь, если я буду держаться поближе к вам? Все-таки вы опытный путешественник.
— Да какой там опыт, — коротко хохотнул Александр. — Пара поездок, и, в общем-то, все. Тем более в Египет я еду первый раз.
Тут он немного покривил душой. За те шесть
— По сравнению со мной, вы — турист со стажем, — взмахнул руками Дан. — К тому же, наверное, и язык хоть немного знаете, да? А я в английском… Они там на английском говорят — ну, кроме своего родного?.. В общем, я и двух слов связать не смогу. Это просто ужасно! — Он закатил глаза, чтобы передать весь ужас ситуации. — Даже ни в одном магазине ничего не купишь, не так ли? Откуда я буду знать, что он мне там бормочет?.. О, нас, кажется, зовут на регистрацию!
Проталкиваясь сквозь толпу, Саша испытывал двойственное чувство. С одной стороны, смертельно не хотелось ввязаться в какой-нибудь скандал, с другой — ему казалось, Ш что каждый человек в аэропорту задался целью толкнуть его или, в крайнем случае, сказать вдогонку что-нибудь нелицеприятное. В глубине души он понимал: толика правоты в поступках хамов имелась — двухметровый Трошин, навьюченный семейным багажом, прокладывал себе путь через толпу, подобно атомному ледоколу, сокрушающему льды. Наконец основные скопления народа остались позади, и перед ним была только очередь к стойке регистрации. Лигов, строго исполняя свой обет не отставать от «бывалого», пристроился сзади. Шли минуты. Очередь не двигалась. Дама за стойкой, не обращая ни малейшего внимания на толпившийся и переминающийся с ноги на ногу люд, что-то увлеченно писала. Леночка, которой терпение было вообще не свойственно, уже косилась в сторону соседней очереди — там дело шло, пусть и не слишком скоро.
— Может, туда перейдем? — не выдержала она.
— Помнишь законы Мэрфи? Соседняя очередь всегда идет быстрее. Не обращай внимания, без нас все равно не улетят.
Слова словами, а минут через десять терпение иссякло и у самого Александра. С раздражением бросив сумку на пол, он подошел к стойке:
— Девушка, мы долго ждать будем?
Она подняла глаза. «Девушке» было лет под сорок, несмотря на желание выглядеть моложе. На лице ее, покрытом грубыми слоями косметики, читалось искреннее возмущение тем, что кто-то посмел открыть рот без ее разрешения. Голос женщины ничуть не уступал внешности — то есть был тоже довольно-таки мерзким.
— Чего вы здесь стоите? Вы вообще у другой стойки регистрируетесь!..
У Саши перехватило дыхание, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. В такие моменты он начинал понимать, почему в России не разрешено свободное ношение оружия. Ведь тогда бы подобных теток отстреливали пачками. А суд оправдывал бы преступников — мол, состояние аффекта.
— А вы полчаса назад сказать нам не могли?
— Я не обязана кому-то что-то растолковывать, — взвилась она. Голос грозил через мгновение-другое
«Конечно, она дура и сука, — подумал про себя Трошин, медленно остывая. — От нее бы не убыло, если бы она сказала раньше. Но на табло действительно написано».
— Каждый будет тут ходить и указывать, как мне работать!..
Не желая предоставлять склочнице возможность и дальше развивать благодатную тему, Саша молча вернулся к Леночке, подхватил сумку и двинулся к другой стойке. Оставалось надеяться, что других инцидентов не произойдет.
В тот же день, ближе к вечеру, распаковывая сумку в номере отеля, Саша вдруг испустил сочное ругательство, заставившее Леночку чуть не подпрыгнуть от неожиданности.
Что случилось?
Он молча протянул ей свой сотовый. На телефоне виднелась солидная вмятина, и работать он, разумеется, отказывался наотрез.
— Где ты его так? — Леночка тут же успокоилась. Ну раздавили телефон, и черт с ним. Во всяком случае, теперь этот противный Штерн не сможет позвонить и сорвать их полноценный отдых. Воистину, если бы не рок, телефон следовало бы сломать самой. Или ненароком «забыть» его дома.
— Не знаю, — сокрушенно покачал головой Александр. — Может, в аэропорту. А может, мальчишки, что носильщиками подрабатывают. Теперь-то какая разница?
— Никакой, — согласилась жена. — И вообще, пойдем на пляж, сейчас уже не так жарко. Говорят, если купаться ночью — видно, как вода светится.
— Пойдем. — Саша взял полотенце.
Выходя из номера, он тихо надеялся, что за ними никто не увяжется — прежде всего имея в виду прилипчивого Дана— и они смогут спокойно разместиться под зонтиком вдвоем. Тем более что на Леночку Дан произвел самое благоприятное впечатление, поскольку расточал комплименты, пару раз порывался поцеловать ручку и к тому же, как оказалось, знал невероятное количество анекдотов, каковые из него сыпались, как из прохудившегося мешка. Леночка с удовольствием поддерживала с Лиговым беседу, а Саша почему-то злился и все больше замыкался в себе. Поэтому он и мечтал по пути не встретить Дана.
Некоторым мечтам просто не суждено осуществляться.
Мужчина шел по ночной улице, полной грудью вдыхая свежий ночной воздух. Снегопад, долгожданный и желанный, недавно закончился, и последние снежинки лениво кружились в воздухе, становясь видимыми в ярком свете редких фонарей, и плавно спускались на укрытый белой пеленой асфальт. Гарь, смог, переполнявшие воздух еще несколько часов назад, почти полностью исчезли, сметенные рухнувшим с небес потоком. Жаль только, что все закончилось так быстро.
Да, город стал чище, по крайней мере внешне. Завтра утром снег уже не будет столь ослепительно белым, а к вечеру и вовсе примет типичный для мегаполиса серый, местами переходящий в черный цвет. Но это случится потом, а сейчас деревья, каждая веточка которых была обтянута белыми перчатками, казались сказочными.
Мужчина шел не спеша, любуясь заснеженной улицей и не обращая особого внимания на то, что тротуар сделался довольно скользким, что светит едва ли один из пяти фонарей…
Скрип снега под его ногами почти заглушал шаги другого человека. Идущего позади.