Арена
Шрифт:
Впрочем, если бы он и услышал чужие шаги, вряд ли это заставило бы его насторожиться — ни тени беспокойства, скорее всего, у мужчины не возникло бы. Он не боялся никого и ничего. И не потому, что был глуп — говорят, только дураки ничего не боятся, — нет, он просто весьма точно оценивал свои шансы. И эта оценка, ничуть не преувеличенная, позволяла ему утверждать с полной уверенностью: здесь, на этой ночной улице, в этом городе, таком знакомом и предсказуемом, ему бояться нечего. Вряд ли какой-нибудь искатель приключений, вознамерившийся исследовать содержимое карманов дорогой кожаной куртки, сумел бы уйти восвояси на своих ногах.
На самом деле подобных «искателей» в обозримом прошлом было трое. Один из них после короткого разговора с владельцем кожаной куртки
Двое других оказались менее понятливыми или более пьяными. Алкоголь заглушает голос разума, если у тех молокососов, считавших ошибочно, что любая проблема решается кастетом и велосипедной цепью, вообще был разум. Алкоголь затмевает сознание, иначе они наверняка почувствовали бы, что одинокий прохожий, спокойно шагающий по «их» району, плевать хотел и на накачанные в расположенном недалеко подвальчике молодые мышцы, и на вышеупомянутые железки, круто выставленные напоказ.
В общем, тем двоим не повезло. В тот день у мужчины было не слишком благодушное настроение, и он, в другое время ограничившись бы, возможно, парой увесистых подзатыльников, не сумел сдержать себя. Сорвался. Конечно, отобрать сумочку у какой-нибудь беззащитной женщины было бы оболтусам куда проще, но выглядело это слишком «дешево». Не подвиг — откуда ни посмотри. А мальчиков тянуло на подвиги. Как оказалось, зря. Вечером следующего дня, после того как их обоих перевели из реанимации в палату для тяжелых, они, с трудом шевеля закованными в гипс челюстями, пытались вспомнить, что же произошло там, на темной улице. Настырный дядька из милиции очень просил об этом, не обращая внимания на ворчание врача, утверждавшего, что беседовать с вверенными ему обломками можно не раньше чем через неделю. Они не вспомнили почти ничего… хотя и не скрывали, что обратились к прохожему отнюдь не с просьбой дать закурить. Оба понимали, что в данной ситуации милиция никакого обвинения им не предъявит. В памяти остались только темная фигура, их невинная просьба — что-то связанное с содержимым карманов, — а потом наступила темнота…
Мужчина подумал, что взять такси сейчас было бы просто преступлением. Вечер прямо-таки требовал неспешной прогулки. Идти было довольно далеко, и он свернул с улицы в еще более темный переулок — только редко освещенные окна позволяли ему видеть дорогу. Не то чтобы этим он сильно сокращал путь, но зато тропинка вела через небольшой парк, где сейчас, наверное, на диво хорошо…
Природа наделила мужчину хорошей статью, длительные физические упражнения довели до совершенства реакцию, силу и точность движений. Но его слух как был, так и остался слухом обычного человека. Он не услышал, как темная фигура, до того момента аккуратно выдерживавшая дистанцию, внезапно оказалась совсем близко.
Он услышал напоследок лишь звук удара бойка о капсюль…
ГЛАВА 5
— Я тебе точно говорю — классный магазин! Специально для туристов! У них это называется «дьюти-фри». Ну, в смысле все дешевле, но продают только при наличии иностранного паспорта.
— Слушай, ну не лень тебе тащиться туда по такой жаре? — зевнул Александр, раздумывая, то ли еще раз залезть в море, то ли идти в номер. Откровенно признаться, второй вариант выглядел предпочтительнее. Особенно учитывая тот факт, что тело его уже порядком покраснело и дальнейшее пребывание на солнце было ему, телу, противопоказано.
Леночка, в сырой и холодной Москве регулярно посещавшая солярий, солнца практически не боялась. Ее кожа, покрытая
Семен щелчком послал окурок в урну, не попал, но встать и довести дело до конца поленился. Все равно к утру пляж будет сверкать чистотой — местные аборигены приберутся. Хотя сама Хургада и напоминала огромных размеров помойку, территория отеля содержалась в идеальном порядке. Возможно, потому, что русских приезжало мало и служащие отеля привыкли общаться с более привередливой западной клиентурой. Только менеджер весьма сносно шпрехал по-русски — единственный из всего персонала.
— Ну а здесь что делать? — спросил Семен. — Море никуда не денется. И потом, до магазина рукой подать. Местный пахан сказал, что пара минут до него.
— Пара минут пешком или на такси? — уточнил Александр.
Не то чтобы ему уж очень хотелось остаться на пляже или в номере, пусть и прохладном, смотреть телевизор на ясном и понятном арабском языке. Но и тащиться по жаре в какой-то магазин ему хотелось ничуть не больше. Одно дело — побродить по лавочкам даунтауна, посмотреть изделия народных промыслов — в этом была хоть какая-то экзотика. Ну, поторговаться с доброжелательным продавцом за стопку красочных папирусов, изготовляемых, по слухам, из банановой кожуры. А потом пить ледяной, из холодильника, красный чай, ругать продавца за жадность, выслушивать встречные упреки за принадлежность к русской мафии и скаредность… Короче говоря, активно общаться и впитывать в себя экзотическую культуру.
А тащиться в магазин, наверняка торгующий европейским барахлом, — какой смысл?
— Сашка, брось валяться, пошли. Я и Дениса уговорил— втроем пойдем. А вечером махнем в даунтаун. Моя видела тут у одного мальчишки раковины, теперь хочет порыскать по тамошним лавочкам. Красивые раковины — ничего не скажешь. Им бы чуть отделки — ну лак, полировка… В общем, давай двигай.
Саша вздохнул, понимая, что не отделается, и встал:
— Пошли.
— А можно и мне с вами? — встрепенулся Дан, который, как повелось, торчал неподалеку.
Александр сморщился — надоедливость и прилипчивость коротышки давно достали его, но Дан намеков не понимал, а на прямые просьбы оставить его, Александра, в покое лишь улыбался, расценивая их как шутку. Послать же его на три всему миру известные буквы — вот так, прямо в лицо — Саша не мог — воспитание не позволяло, что ли? Ну не мог, и все. Тем более надо признать — временами Дан не давал скучать ему и Леночке.
— Не вопрос, — расплылся в улыбке Семен.
Как Саша и предполагал, вышеупомянутые «две минуты» относились к колесному транспорту. Магазин этот они, конечно, нашли — вообще, в Хургаде сложно что-то не найти. Город похож на змею, вытянувшуюся вдоль чуть ли не единственной дороги, идущей по побережью. Так что пройти мимо чего-то сложно. Тем более что магазин оказался одним из немногих зданий, не являющихся отелем, и в то же время построенным в европейском стиле.
Жара стояла несусветная. Если бы тротуар покрывал асфальт, он давно расплавился бы, и редкие прохожие прилипали бы к нему, как мухи к липучке. Но тротуар был выложен плитами, а кое-где и вовсе переходил в плотно утоптанную землю. По большому счету, эта часть Хургады находилась в режиме строительства, город расширялся дальше на юг, отвоевывая место для комфортабельных (и не очень) отелей. Поэтому мусора здесь хватало. Вообще, к кучам всякого дерьма (в том числе и человеческого) здесь относились на удивление спокойно. Пару раз в даунтауне Саше попадалась на глаза забавная картина. Лужа… Интересно, откуда в такой жаре берутся лужи?.. А на краю лужи сидит, погруженный в мысли о вечном, местный аксакал. Его синий халат, более похожий на порядком линялую женскую ночную рубаху, частично находится в болоте, мокрый, грязный, но это не беспокоит мудреца. Самое смешное — несмотря на обилие мусора, в воздухе нет мух. Может быть, они тоже жару не переносят?