Арена

Воронин Дмитрий Анатольевич

Лес вокруг довольно густой, поэтому стрелок должен находиться неподалеку, и все же Круглов не видел его. Он знаками приказал Евгению переместиться еще левее и повернулся к Баксу. Тот все так же сидел возле брошенных лыж и недоуменно разглядывал хозяина, которому вдруг захотелось покувыркаться в снегу.

Снова возникло неприятное ощущение чужого взгляда, и Борис стремительно откатился в сторону — вовремя: следующая пуля впилась в снег там, где он только что лежал. Почти одновременно взвизгнул Женька.

— Тебя задело?

— Слегка. Так, царапина…

— Не останавливайся ни на секунду, все время двигайся. Кто бы они ни были, стрелки из них неважные! — Борис рывком переместил свое тело к следующему сугробу. —

Бакс, ищи!

Команда была знакомой. Сеттеру оставалось только понять, что именно надо искать. Впрочем, задача не слишком сложная: раз хозяин вдруг решил поваляться в снегу, значит, тут как-то замешан тот странный запах. Теперь источник его был совсем недалеко — странно, что хозяин не может учуять сам. Сеттер повернулся в сторону сливающейся со снегом фигуры и фыркнул.

Борис увидел, что собака неотрывно уставилась в сторону ближайших кустов, и присмотрелся внимательнее. Чуть заметное шевеление выдало стрелка, а потом выглянул и ствол оружия. Он поднимался.

Слева вдруг раскатисто бухнуло Женькино ружье — с такого расстояния стрельба вряд ли принесет пользу, но, может, хоть пугнет. У Женьки автомат на пять патронов, обойма полная…

— Прикрой!

Напарник понял прекрасно — еще один заряд мелкой дроби ушел к кустам, где расположился стрелок. По крайней мере, первый — в том, что «охотник» пришел сюда не в одиночку, Борис не сомневался.

Он рванулся вперед, двигаясь зигзагом, насколько это было возможно в снегу, упал, перекатился правее, затем снова прыгнул вперед. Во время очередного прыжка он скорее почувствовал, чем услышал, как сразу две пули, лишь по счастливой случайности ему не доставшиеся, вспахали снег, еще одна просвистела над головой. Противник начал адекватно реагировать на атаку, пытаясь остановить ее. Значит, их не менее трех. Снова бухнуло Женькино ружье. Фигура в кустах, которую Борис не выпускал из поля зрения, чуть дернулась, но не более того. Слишком велика дистанция.

Сам он пока не стрелял, понимая, что с его двумя патронами в стволе бить надо наверняка. Круглова нисколько не заботила мысль о том, что вот сейчас он собирается убить человека: в его жизни такое уже случалось — в Чечне. Закон был прост, как палка: или ты — или тебя. У него уже не осталось ни малейшего сомнения, что кому-то очень нужно пристрелить двоих охотников, мирно бродивших по лесу в поисках зайца. Зачем и кому?.. Сейчас не важно. Придет время — и об этом можно будет подумать, а пока надо как минимум остаться в живых, как максимум выйти из переделки целым. Последнее было несколько сомнительным: три стрелка рано или поздно сумеют его достать, вопрос лишь в том, насколько серьезно.

До Бакса наконец дошло — на хозяина напали! Считается, что сеттеры не годятся ни в охранники, ни в сторожа, слишком уж эти собаки доброжелательны и любвеобильны. Но тут всегда ласковая собака, привыкшая к дивану и спокойно относившаяся даже к кошкам, вдруг озверела. Сеттер несся по снегу, чуть касаясь его лапами, — несся прямо к кустам, откуда исходила ближайшая угроза. Сеттер чуял еще две угрозы, но они были дальше, к тому же хозяин тоже двигался к кустам, и собака спешила на помощь.

Стрелок заметил угрозу, но не счел небольшую собаку опасной. Он снова выстрелил и не попал. Цель двигалась так, как нельзя было ожидать от простого человека. Впрочем, стрелок и не думал, что ему предстоит встретиться с обычным противником. Он спокойно выстрелил еще раз-уже почти в упор, метров с десяти — и снова промахнулся. Почти — пуля навылет прошила толстую меховую куртку, слегка зацепив кожу. А в следующее мгновение чьи-то острые зубы вцепились в ногу стрелка. Нельзя сказать, чтобы его это сколько-нибудь взволновало — он не чувствовал боли, но все же повернулся, чтобы ударить надоедливого пса прикладом. И тут мир взорвался перед его глазами. Он так и не почувствовал боли…

Разглядывать фигуру в чем-то напоминающем

маскхалат, лежащую ничком и обильно орошающую снег кровью, было просто некогда. Как и обратить внимание на цвет этой крови — не привычно красный, а какой-то странный, с оранжевым отливом. Но у Бориса имелись другие проблемы. В ружье оставался один патрон, а Женькина пушка замолкла — кончилась обойма. Парню надо время на перезарядку, а времени как раз у него нет: Малому приходилось непрерывно двигаться, метаться с места на место — пули буравили снег вокруг. По-видимому, стрелки решили сначала вывести из игры меньшую цель, а уж потом приняться за него, Бориса Круглова.

Он подхватил полуутонувшее в снегу ружье стрелка. Игрушка была ему знакома — СВ-99, калибр 5,6 мм. Нестандартный магазин на 10 патронов. Когда-то он и сам пользовался такой штукой — хотя воспоминания остались вполне приятные, на месте убийц он выбрал бы что-нибудь более эффективное. И уж точно автоматическое.

Мысль мелькнула и пропала, а руки уже выполняли знакомую работу. Он рванул рукоятку затвора, досылая новый патрон. Сколько их еще осталось? Пять, шесть? Скорее меньше. Ерунда, хватит с лихвой, да еще к прикладу запасная обойма пристегнута. Бакс, убедившись, что объект его атаки не подает признаков жизни, с азартом переключился на другую цель. Борис и сам уже видел стрелка и выстрелил навскидку, не целясь, тем более что для стрельбы на какие-то там полсотни метров оптика ему особо и не требовалась. Сейчас важно было даже не убить — просто вывести из строя врага на время. Женька выдыхается, и, хотя пока что он отделался всего лишь легкой царапиной, ему нужна помощь. Сам Борис с беспокойством ощущал, как горит бок, как что-то липкое и горячее стекает по коже. Он чувствовал, что рана не тяжелая, но с ней тем не менее требовалось считаться.

Он мог бы поклясться, что попал, — не так, как хотелось бы, лишь в ногу, которая явственно дернулась. Не похоже, чтобы стрелка это обеспокоило — он просто переключился на Круглова. Закономерно — Борис со снайперкой в руках представлял куда большую опасность, чем Женька с разряженным дробовиком. Борис ушел с траектории выстрела за долю секунды до того, как палец снайпера нажал на спуск, и пуля прошла мимо.

— Херово стреляете, козлы, — выдохнул он.

Не зря, ох не зря он часами торчал в тире, работая по самым разным мишеням и из самого разного, в том числе и невиданного на Земле, оружия. Все его движения были выверены до автоматизма. На передергивание затвора противнику нужно мгновение, которого как раз хватило Борису, чтобы прицелиться и выстрелить. Две пули полетели навстречу друг другу почти одновременно: снайпер тоже успел нажать на спуск, от бедра — и его пуля бесследно исчезла среди деревьев. Выстрел Круглова оказался точнее— у стрелка вдруг вырос третий глаз, прямо посередине лба. Тело еще не закончило путь к земле, а Борис уже выдергивал опустевшую обойму и вбивал новую — мгновение, и винтовка в его руках уже искала новую цель.

Бакс, надрывно лая, несся к кустам на холме, но вдруг подскочил, рухнул на спину и пронзительно заскулил. Видимо, стрелок зацепил несчастную собаку, и зацепил серьезно. Борис выпустил два заряда в кусты, не особо надеясь на попадание — поскольку цели не видел — и рассчитывая в основном на психологический эффект. Хотя какие тут эффекты? Если эти долбаные снайпера не реагируют на прямые попадания, то стоит ли ждать, что они испугаются свиста пули над ухом?

Теперь Круглов стоял, надежно прикрытый толстым стволом дерева, и ждал подходящего момента. Рано или поздно противник себя демаскирует. Уже пару раз, когда Борис пытался выглянуть из-за своего укрытия, пули впивались в дерево рядом с его головой. Этот стрелок был неплох, и Борис не понимал, как они с Женькой уцелели. Может быть, менее опытные «охотнички» открыли огонь раньше срока, лишив лучшего из своей команды возможности спокойно работать.