Арена
Шрифт:
Женьки не было видно. Малой, выпав из сферы интересов последнего снайпера, повел, видимо, какую-то свою игру. Следовало поддержать парня и обеспечить, чтобы внимание стрелка осталось прикованным к нему, Круглову. Поэтому Борис снова высунулся и не прицельно бахнул в сторону кустов, попутно отметив про себя, что Бакс уже не скулит, а лежит совершенно неподвижно.
— Угробил собаку, сволочь, — прошипел он сквозь зубы. То, что вполне могут угробить его самого, казалось гораздо менее значительным, чем гибель веселого и жизнерадостного Баксика.
Позиция у снайпера была непробиваемой. Пригорок, отличный обзор, поваленное дерево, за которым он сидел, — своего рода природный
Внезапно бухнуло Женькино ружье. Еще раз, еще…
— Борька, выходи. Этот готов. Кажется, последний.
Евгений стоял буквально в десяти шагах от позиции снайпера. Левая щека его была в крови, он чуть пошатывался — видимо, одной царапиной дело не ограничилось. Круглов двинулся к нему, попутно внимательно вглядываясь в окружающий лес — он вполне допускал, что у истории может возникнуть продолжение. Если нападающие знали, с кем имеют дело — а они наверняка знали, поскольку иной причины устранения членов Команды в голову не приходило, — то они наверняка не ограничились троицей стрелков. Засада может ждать в избушке, а может, по лесу бродит еще не одна такая «тройка», с которыми встреча впереди — только уже без собаки, способной учуять и предупредить.
— Во что мы вляпались, Борька, а? — спросил Евгений, не поднимая глаз. Он вертел в руках винтовку, явно не собираясь с ней расставаться.
— Мне кажется, нас хотели убить, — флегматично ответил Круглов, продолжая озираться.
— Я не об этом.
Закинув снайперку за спину, Женька ткнул пальцем в сторону ничком лежащего стрелка, и только тут Борис заметил странный цвет крови, расползающейся под неподвижным телом. Носком ноги он перевернул убитого на
Нормальное человеческое лицо. Мужчина лет двадцати пяти. Европеец. Волос не видно — все прикрыто белым маскхалатом. Женька стрелял в затылок скорее чисто механически, чем допуская наличие бронежилета. В любом случае, стоит проверить… Как и содержимое карманов. Предстояла неприятная работа. Очень жаль, что стрелки уже ничего не могут рассказать. Мрачно взглянув на шатающегося Женьку, Борис вздохнул — самая противная часть работы достанется, похоже, ему одному.
— Что у тебя с лицом? Ранен?
— Не-а, неудачно мордой в наст упал. Серьезных ран нет: одна пустяковая царапина на ноге, вторая чуть посерьезнее — пуля вдоль ребра скользнула. Мясо сорвала, но ребро цело. В общем, жить буду.
— Сиди здесь и обозревай окрестности. Повесив винтовку на плечо, Борис двинулся к телу снайпера, павшего первым.
Осмотр ничего не прояснил, напротив, поставил ряд новых вопросов, ни на один из которых не было ответа.
Все трое были на одно лицо — не похожи, как, допустим, близнецы, а просто одинаковы, как… копии. У одного на щеке виднелась царапина — вот и все отличие. Царапина свежая: то ли ветка хлестнула, то ли еще что. В любом случае, под отличительный знак не подведешь.
Никаких «особых примет». Борис, не поленившись и стараясь не морщиться от брезгливости, раздел всех троих. После короткого обсуждения однозначно порешили: если милиции надо, пусть эти тела она находит сама. И сама потом пусть разбирается, кто есть кто и кто кого. У милиции работа такая, а «ареновцам» не с руки привлекать к себе внимание: особенности русского судопроизводства таковы, что посадят за милую душу, и не докажешь ведь, что тут даже превышения пределов самообороны не было. Какое там превышение — их явно намеревались замочить!
С трупами особо не церемонились.
Только зря это
— Интересно, — задумчиво заметил Женька, — а ведь у них бороды не растут.
И действительно, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что щетины у всех троих не наблюдается в принципе. Каким бы чистым ни было бритье, всегда остается хоть что-то. А тут — такое впечатление, что волосы с подбородка либо удалены напрочь путем депиляции, либо отсутствовали изначально. Короткие черные волосы на головах подстрижены совершенно на один манер. Если бы не разный характер ранений, то сейчас, когда эти трое лежали ровным рядком на снегу, сложно было бы догадаться, кто пал первым, а кто — последним.
— Клоны… — прошептал Женька. — Зуб даю — клоны. Самые что ни на есть.
— Ты гонишь, — криво усмехнулся Борис. — Бред.
— Да ты что, телик не смотришь? Вон, постоянно показывают про клонирование. Это уже даже не фантастика. Просто кто-то, видимо, свои опыты начал гораздо раньше.
— Женька, я не спорю, что клонирование давно перестало -быть фантастикой. Я говорю о другом. Даже если клоны выходят из банки — или в чем их там делают? — совершенно одинаковыми, — здраво заметил Борис, который гораздо меньше читал фантастику и гораздо больше вниманий уделял вещам более серьезным, — то со временем у них должны накапливаться индивидуальные различия. Хотя бы незначительные. У нашей троицы различий нет в принципе. И потом, кровь эта… Она не красная! Поверь — я достаточно насмотрелся на кровь. Это не… это не человеческая!
— Кто из нас более склонен к фантастике? — хмыкнул Малой.
— Наша Арена фантастичней любой самой навороченной фантастики, хотя бы потому, что она — реальность. И эта троица — реальность.
— И ты хочешь сказать, что они… оттуда? — Женька глазами указал на небо. — И что им надо в российском лесу, зимой, да еще со снайперскими винтовками? С нашими, кстати. Если уж они оттуда, рациональнее было явиться с соответствующей техникой, не так ли? Посредственная снайперская винтовка, без автоматики… Несерьезно все это.
— Не такая уж и посредственная…
— Суть не в том. Что им здесь надо?
— По-моему, это очевидно, — сделал невинное лицо Борис. — Им были нужны мы. Желательно в охлажденном виде. Думаю, мы конкретно кому-то мешаем.
Малой взял свой — теперь уже свой — винтарь и принялся изучать процедуру смены обоймы. Процесс оказался простым и проблем не вызвал. В карманах у каждого из стрелков нашлось по паре запасных кассет с патронами. Кстати, более там не было почти ничего, даже носовых платков. Все, что имелось, сейчас лежало на расстеленном прямо на снегу спальнике Бориса, который по давней привычке, хотя до избушки всего километров с десяток, ну, может, чуть больше, никогда не отправлялся в лес без соответствующего рюкзачка, где и харчишки кое-какие хранились, и спальник на гагачьем пуху, и сухой спирт, и не сухой тоже.
Нож складной, швейцарский фирмы Victorinox — три штуки. Обойма от снайперской винтовки СВ-99, нестандартная, на 10 патронов — шесть штук. Телефон сотовый — три штуки. Все.
Насчет сотовых, правда, сомнения возникли при ближайшем рассмотрении. Черт его знает, что это были за приборчики. Походили на привычные телефончики, а вот обозначения на кнопках совсем другие, незнакомые… И не возникло никакого желания трогать те кнопки. Кто их знает, этих одинаковых мальчиков с оранжевой кровью! А ну как это гранаты?.. Или маяки?.. Или еще что похуже?..