Арена
Шрифт:
Они выскользнули на лестницу, и Лика с трудом подавила вопль — чуть ниже, на ступеньках, лежали четыре тела. На три из них ей было глубоко наплевать, а вот четвертое… Оно принадлежало как раз тому парню, для которого и надевались умопомрачительная юбочка и каблуки. Под телом расползалась лужа крови.
— Эт-т-то… эт-то не в-вы его?
— Нет, видимо, он пришел раньше времени, — покачал головой Борис, сжимая в руке странной формы ружье. Под кожаной курткой виднелась какая-то грязно-белая одежка. Внезапно он хлопнул себя по лбу:
— Стоп!
— Зачем?
— Потом. Делай, что говорю.
Вдвоем они занесли трупы в Ликину квартиру, свалив их прямо в прихожей. Девушка механически отметила, что трое в черном убиты выстрелами в голову. Борис сбегал куда-то вниз и притащил рюкзак. Вытащив из него какую-то белую тряпку, он кинул ее Лике:
— Скидывай шмотки и одевайся быстренько!
— Что это?
— Бронежилет. Не тяни, у нас мало времени.
Спорить она не стала. Одним движением стянула свитер, скинула джинсы, не беспокоясь о том, что рядом находятся двое мужчин. Оставшись в одних трусиках и футболке на голое тело, натянула на себя необычный комбинезон, с удивлением отметив, что он пришелся практически точно по фигуре. Не удержавшись и потратив секунду на взгляд в зеркало, Лика сунула ноги в сапоги и накинула шубку.
— Все.
— Отлично. Теперь делаем ноги.
— А куда мы пойдем? — спросил Женька. Поскольку дверь была закрыта, он дежурил у дверного глазка, не выпуская из рук оружия.
— По дороге объясню, — коротко бросил Борис. — Лика, твоя лайба на ходу?
— Да.
— Где?
— Во дворе, слева от подъезда. — Она отвечала коротко и четко, будто отдавая рапорт командиру. Собственно, сейчас Борис и был командиром — и она, и Женька приняли это безоговорочно. Все прекрасно понимали, что спасти их теперь может только четкая организация действий; каждый шаг должен быть взвешен и продуман до мелочей.
— Ключи?
— Вот.
— Двинулись. Женька, прикрываешь. Лика, за мной. Все готовы? Тогда вперед…
Было уже за полночь, когда Борис остановил машину возле одной из многоэтажек почти на самой окраине Москвы. Подхватив с заднего сиденья рюкзак и взглядом указав Женьке на сверток упакованных винтовок, он запер машину и быстро двинулся в сторону новостроек. Малой и Лика едва за ним поспевали.
— Здесь живет один мой приятель, — сообщил Борис на ходу. — Сейчас его нет в городе, но я знаю, где лежат ключи. На какое-то время квартира сойдет за базу, а дальше посмотрим.
— А другие? Другие наши как? — Голос Лики уже не дрожал, она полностью пришла в себя и успокоилась, вновь обретя способность мыслить ясно. Однако видок у нее был еще тот.
— Я не знаю. Ни один телефон не отвечает… Твой, кстати, тоже. Мы проезжали мимо дома, где Биг живет. На месте окна его квартиры — дыра и пятно копоти. Внутрь мы, ясное дело, не заходили — если он жив, то наверняка не там. Квартира Стаса опечатана ментами. Где сейчас живет Лонг, я не знаю — он недавно хату сменил. А Олег уехал к бабке в деревню, адрес у меня есть.
— Ты не мог подогнать машину поближе к дому твоего приятеля? — поинтересовался Евгений.
— Не стоит — машина у них наверняка на примете.
— Знать бы еще, у кого «у них», — вздохнул Малой.
Квартира оказалась почти совершенно пустой. Только в углу одной из комнат стояла старая, видавшая виды пружинная кровать, на которой валялся столь же старый матрас. Зато хата была на первом этаже. В случае чего всегда можно сигануть в окно. Почти весь противоположный от кровати угол занимали банки с краской, рулоны обоев, толстый валик коврового покрытия и стопки пенопластовых потолочных плит.
— Он как раз ремонт затеял, да его в командировку услали, — пояснил Борис. — Ладно, сейчас в душ и спать. Утром бужу рано — у нас много дел.
— Ты думаешь, я смогу уснуть? — скептически усмехнулась Лика.
— Надо, — веско ответил Борис. — Иначе завтра ты, подруга, будешь никакая, а нам, возможно, придется действовать на пределе. Поэтому нужен отдых. Мы вообще последние две ночи почти не спали. Малой еле на ногах держится.
— Да ты гонишь! — взвился Женька. — Я подольше тебя на ногах оставаться могу.
— Если об стенку обопрешься… — хмуро пошутил Борис.
Тут, в более спокойной обстановке Лика увидела, как вымотаны ее друзья. Глубоко запавшие глаза, недельная щетина, колом стоящие волосы… Женьку и впрямь пошатывает, а Борис явно бережет бок — уж не ранен ли?.. Да и она не в лучшей форме.
Пока Женька блаженствовал под горячими струями воды, Лика разглядывала обновку.
— Откуда? — подняла она глаза на Бориса.
— С трупа сняли, — флегматично ответил он. — Как раз твой размерчик.
— Ага… — кивнула она, то ли не поверив, то ли приняв как должное. — Так что, говоришь, это бронежилет?
— Точно так, винтовочная пуля не берет.
— А те, в моей квартире, тоже в таких были?
— Не знаю… Я стрелял только в голову — так надежнее. Может, и они… Слушай, Лика, у меня, прости, язык заплетается. Давай мы завтра по дороге тебе все расскажем. В деревню… — он душераздирающе зевнул, — поедем, к Олеговой бабке. Вот… По пути я тебе… все и расскажу…
Когда Евгений вышел из душа, разомлевший и шатающийся от усталости и горячей воды, Борис уже крепко спал, как есть — одетый, прислонившись к стене. А Лика сидела рядом и молча смотрела на него. И даже не повернулась на шлепанье мокрых босых ног по полу.
— Мы дошли до ближайшего поселка примерно за три дня, — рассказывал Борис, пока машина наматывала километры, пробираясь сквозь хаос московских улиц. Выехать следовало бы пораньше, но Женька спал как убитый — сказалось напряжение последних дней. Разбудить его не смогли ни толчки, ни холодная вода. Оклемался он только часам к восьми, когда на дорогах уже начали формироваться первые пробки.
— На вас больше не нападали?
— Нет. Пару раз вертолет проходил над лесом, но слышно его было загодя.