Арена
Шрифт:
— Мишка, ты как?
— Нормально… Патроны почти кончились. Там у этого твоего… в сумке — ничего не осталось?
— Не-а, пусто…
— Дерьмо! Ну, хлопцы, че делать будем? Может, на прорыв? Скоро совсем стемнеет.
— Эй, там, наверху! — Голос, донесшийся из леса, прозвучал в вечернем воздухе резко, заставив всех вздрогнуть. — Живы?
— Борька, ты, что ли? — Саша даже не шевельнулся, чтобы не подставиться под выстрел. Кто их знает, этих клонов, на что они способны. Вполне возможно, сымити-ровать голос Бориса им — плевое дело.
— А то кто ж? Давайте делаем ноги отсюда. Не ровен час менты припрутся
Саша на мгновение задумался, затем крикнул:
— Эй, ты… А где мы с тобой последний раз по душам базарили, помнишь?
— Проверяешь… — донесся снизу насмешливый голос. — Эт правильно. Узнаю предусмотрительного командира… В «Черном шаре», сразу после ванной. Ну что, ответ засчитан, кэп?
— После ванной… — послышалось хмыканье Петра. — Интересные вещи я о тебе, Трошин, узнаю. Пра-а-ативный…
— Заткнись, — шепотом попросил Трошин и громко потребовал:
— А ну выйди на свет.
— Я выйду, кэп, но ты ж меня все равно не разглядишь.
Из-за дерева выступила фигура. Да, сверху различить черты лица было невозможно, однако Саше это и не требовалось. Главное он увидел: фигура не принадлежала клону. Здоровенный, массивный — это, конечно, был Борис.
— У нас раненые, двое… Нет, трое.
— А, понял. Иду… Со мной Женька и Лика. Лика контролирует периметр, мы поднимаемся.
Фигура двинулась вверх, и рука Александра дернулась к спусковому крючку автомата — в руках у приближающегося человека была знакомая уже винтовка. Тот, видимо, в последний момент понял, что делает что-то не так, поскольку воткнул винтовку прикладом в снег и двинулся дальше с пустыми руками.
Спустя несколько секунд над снежным бруствером показалась голова Бориса. Трошин облегченно вздохнул и опустил автомат.
— Ну… здорово, ребята. Смотрю — окопались вы знатно! — проговорил Борис.
— Какими судьбами?
— Потом расскажу. Сейчас надо уматывать отсюда. Я вообще не понимаю: тут стрельба, гранаты рвутся — и до сих пор ментов нет. Даже скучно как-то без них. Хотя они любят приезжать на подобные встречи с легким опозданием. Как в той шутке — тише едешь, дольше будешь. В смысле для здоровья полезно.
Не переставая говорить, он склонился над лежавшим без движения Одинцовым:
— Хреново… Кровищи-то… Живой?
— Да, с ним все нормально. Борька, этот вон, рядом лежит — он из Ассамблеи. Тоже цел, но в отключке. У вас машина есть?
— Есть, — сообщил появившийся на холме Евгений. — Но мы все в нее не поместимся. На трассе ваша телега стоит и еще джип.
— Джип наш. — Петр скрипнул зубами от боли.
Пока Мишка бинтовал ему плечо — как в кино: оторванной от рубахи полосой, — Борис легко взвалил на спину Лигова и потащил к лесу. Евгений примерился было к Одинцову, но потом решил, что лучше нести его вдвоем, и бросил вопросительный взгляд на капитана. Тот кивнул, закинул автомат за спину, и они, подняв тело, двинулись по рыхлому снегу к шоссе.
— В общем, мы ехали в город, — рассказывал Борис двумя часами позже, когда сборная бригада оказалась в относительной безопасности. — Смотрим — посреди шоссе торчит контейнеровоз, рядом две тачки, трупы… Я, собственно, не подумал бы, что это вы, но трупики очень уж знакомые. Мы таких достаточно повидали. Ну, решили подключиться. Минут десять наблюдали, как эти козлы
На столе стояли несколько бутылок пива, кое-какой харч и горячий чайник. В кружках дымился кофе. Трошин с удовлетворением отметил, что пива немного — никто не собирается напиваться, все понимают: дело еще не закончено. По сути, оно едва только начато.
Дача, на которой они окопались, принадлежала одному из приятелей Бориса. Приятель часто выезжал в длительные— на месяц и более — командировки и ничуть не возражал, если в его отсутствие в доме бывали друзья. Само собой, друзья бессовестно его доверием пользовались — особенно когда хотели отметить какое-нибудь событие без семей.
Под убежище домик подходил идеально. Не слишком просторный, сложен из добротного кирпича, а толщина стен была такова, что Трошин всерьез задумался — дачку строил мужик или дзот? Участок большой, из окон все подходы к дому видны как на ладони.
Лигов пришел в себя еще в машине — впрочем, спустя пять минут отрубился снова. За эти пять минут он сумел затянуть жуткую рану Петра — не ожидая приказа, можно сказать, по собственной инициативе. Или проникся моментом, или решил, что, нарушив закон раз, не следует останавливаться — по принципу: семь бед — один ответ. Теперь он мирно посапывал в кресле, пока остальные увлеченно делились информацией о событиях прошедших дней. Михаил, Петр и пришедший в себя Одинцов, испытывавший чудовищную слабость во всем теле, но, к своему огромному удивлению, совершенно не чувствующий боли, участия в разговоре почти не принимали. Все трое сидели с раскрытыми ртами — как будто попали на заседание клуба любителей фантастики. Не верить в происходящее оснований у них не было, а верить — не позволяла трезвость мышления. Оставалось только молчать, слушать, мотать на ус и пытаться разобраться в услышанном.
Лика тоже молчала, пила кофе и время от времени косилась на Михаила. Парень сразу показался ей симпатичным, да и сложен хорошо. До Борьки или кэпа ему, пожалуй, далековато, с другой стороны, не такой огромный. У нее с Трошиным было тридцать сантиметров разницы в росте, и если в постели (а время от времени она себе это очень живо представляла) такая разница роли не играет, то на людях они выглядели бы несколько смешно. К тому же Трошин был женат… Не то чтобы это когда-то кого-либо останавливало, но все же… Михаил казался неплохим парнем — интересный, с мужественным подбородком, крепкий и, кажется, сильный. С тех пор как Лика осознала, что может скрутить в бараний рог девяносто процентов парней, так или иначе оказывавших ей знаки внимания, она обращала повышенное внимание на тех, кто отличался хорошим телосложением. Ну а Трошин… В конце концов, служебные романы счастливо оканчиваются, как правило, только в кино. «Нет, с этим парнем нужно познакомиться поближе, — решила она, косясь в сторону Михаила и наталкиваясь на ответный взгляд. — Господи, он покраснел… Неужели такие мужики еще остались в природе? Я думала — их давно всех отловили и одомашнили… Интересно, я ему нравлюсь?.. Хотя как я могу нравиться — растрепанная, без косметики…»