Архетипическое исследование сновидений
Шрифт:
М: Не помню, не отложилось. Помню, что несколько раз туда и обратно ездил. Не помню… С другой стороны, после этого они меня повели на улицу.
В: Интересно, здание, как ассоциация с государственной машиной и в ней перемещение на лифте… каждый этаж как иерархическая структура. Значимая для тебя тема.
М: Ну да, тема для меня действительно значимая. Хотя она у меня звучит, по крайней мере, на сегодня, не столько в аспекте карьерного роста, сколько обеспечение себе в принципе места в социуме. Это вопрос выживания, а не роста иерархического, но может
В: Противник внутренне принуждает тебя к решению социальных задач..
М: Ну да, хотя при этом из лифта меня выволакивают… вроде как из структуры, которая что-то может позволить мне, а меня мало того, что из лифта, так еще и из здания выволакивают. Хотя тут аспект еще другой, если брать лифт не как средство перемещения, а как замкнутого пространства, темного, закрытого. И эта тема для меня последние годы достаточно актуальна, эти годы я проживаю в замкнутом, отшельническом пространстве…, они меня выволакивают на белый свет. Опять же, здесь немножко другая система координат… И там яркий белый снег, и солнце,… белый свет. Вот уже сейчас у меня выход на белый свет воспринимается как благость. Какие-то силы во мне заинтересованы в этом, и это делают, не смотря на мое сопротивление. Но я так и не сдался!
В: Угу. А что значит для тебя, что ты все-таки попался? Не сдался, но попался.
М: Подчинение. Я подчинен, я проиграл. И у меня было удовлетворение, когда я эффективно ускользал. Это было очень трудно для меня, но я ускользал от преследователя, и у меня было удовлетворение. Только утром, проснувшись, я вспомнил классическое толкование преследования и необходимость ему сдаться, подумал, ну вот, чего ж я не сдался…
В: Т. е. тебя схватили, но внутри ты не сдался?
М: Да внутри не сдался, если б вывернулся я б опять куда-нибудь ломанулся. Я не помню момента выволакивания, помню уже аллея, парк… Выход на белый свет насильственный, который состоялся…
В: Какое-то рождение!
М: Ну да, да, да. Опять же если про рождение, матрицы… Я там пребывал, потом боролся, т. е. меня начинают насильно выталкивать, может у них и была такая миссия меня ухватить и это… Дом… Чего-то меня уже понесло… дом — это мать, лифт — это матка, противник — это схватки, родовые силы, которые начинают, … меня выпихивают…
В: И заканчивается именно аллеей, снег…
М: Снег, зима… По крайней мере, воспоминания заканчиваются именно так.
В: А снег и зима что для тебя означают?
М: Ну снег — первая ассоциация, которую я уже озвучивал, это белый снег, светло, он отражает солнечный свет, соответственно светлое пространство. Холодно не было. Были деревья… скорее контраст социального и природного. Выход из структуры социальной, из этого дома к природе, в мир … изначальный, еще дочеловеческий. Да меня заставили, но у меня не было какого-то страха, что я туда попал, был даже некий оттенок радостного удовлетворения, что я там оказался, хотя помимо своей воли,
В: Ну, кажется, набрали материал, можно путешествовать. Закрывай глаза, состояние здесь и сейчас.
М: В момент начала сна или куда-то дальше?
В: Да в начало, а дальше как пойдет…
Перепроживание:
М: Я залез в окно, присел, озираюсь, оглядываюсь по сторонам, вижу пустой коридор. Я крадучись и так пригнувшись немножко, продвигаюсь по этому коридору. Справа от меня стена, которая выходит на улицу. В ней много больших окон. Сейчас вижу слева двери кабинетов.
В: Спроси у этого пространства, куда ты попал, что это такое? У всего этого пространства — что оно символизирует в твоем внутреннем мире?
М: Сейчас, я попытаюсь стать этим пространством.
В: Угу.
М: Пока тишина стоит, вокруг меня тишина. Я пространство здания, в которое проник Миша. Ну, достаточно ярко ощущаю, что я довольно сложно организованное живое сознательное существо. Для меня не секрет, что Миша проник. И я на него смотрю как некий тренер, учитель, т. е. я пространство тренинга, тренажер. Я на него смотрю с определенным интересом, но без особой заинтересованности.
В: Если ты тренажер, почему ты организован как здание, с кабинетами, окнами, коридорами?
М: Ну это по образу и подобию со школой. Миша учился в школе, там примерно так все было. С одной стороны стена выходит на улицу, с окнами. С другой стороны — классы. Школа для Михаила — не самое приятное воспоминание, во многом вытесненное…
В: У тебя есть относительно Миши какие-то желания?
М: Я — созданное! Моя сознательность несколько даже ограничена. И прямой заинтересованности у меня нет. Но я буду делать то, зачем меня сделали, создали.
В: А зачем?
М: Чтобы обеспечить для Миши контакт с тем, что он избегает.
В: За тобой стоит какая-нибудь фигура архитипическая?
М: Да, есть… По-моему, это Сварог. Такое видение яркое солнечное… Но больше Сварог подходит, чем Ра … Почему то да, это так звучит.
В: У тебя есть возможность Сварогу задавать вопросы?
М: Михаилу или кому?
В: Да, Михаилу.
М: Ну да… Очень огромный пласт,… огромный пласт вытесненного Мишей материала, связанного со школой, со взрослением. То что в нем вызывает отвращение грубое социальное пространство советское… То, что его как Буратино дын-дын-дын, пообрубало…, т. е. он воспринял так, будто с ним это было сделано, т. е. это на самом деле неправда. Но чтобы быть в этом миру, ему надо как-то это принять, смириться. Примерно о том же был недавно эпизод в жизни Миши, он в театр сходил, театр Додина. Шел спектакль, там было очень ярко передано социальное устройство советское, послевоенное, то это то, что вызывает отвращение у Миши. А это является во многом сутью что ли жизни, правда жизни.