Архимаг
Шрифт:
– Безграничные амбиции, великая Госпожа Хаоса, – мечтательно пробормотал Эррту, которого явно воодушевили новые перспективы. – Именно они помогают нам разнообразить скучные тысячелетия, верно?
– И все-таки, даже если ты достигнешь вершины, о которой до сих пор мог только мечтать, ты останешься на самой нижней ступени из всех, известных мне, – произнесла Ллос зловещим тоном, желая напомнить ему о разнице в их положении.
Эррту нахмурился.
– Не убивай ее, – приказала Ллос. Она взмахнула рукой,
– Убить? – повторил Эррту с таким выражением, словно сама мысль об этом казалась ему нелепой. – Ни в коем случае, ведь пытать ее – для меня огромное удовольствие, о Госпожа Наслаждения и Боли!
– Я могу то же самое сказать насчет себя и балоров, – заметила Ллос. – И позаботься, чтобы она не смогла с помощью своих псионических трюков предупредить Демогоргона, Граз’зта или других лордов Бездны, – велела богиня и исчезла, оставив после себя облако ядовитого черного дыма.
Эррту сидел на троне и постукивал перед собой сложенными пальцами, украшенными острыми когтями.
Сколько же в ней ненависти!
Ненависть была его пищей.
Глава 3
Необычное возвышение
– Я думаю, ничего не изменилось. Нужно четыре тысячи, – сказал Бренор.
Подходил к концу 1485 год по летоисчислению Долин. Снаружи бушевали снежные бури, но здесь, в Мифрил Халле, было гораздо уютнее, чем когда-либо за последний год. Туннели, ведущие в Фелбарр и Адбар, хорошо охранялись, между тремя дворфскими крепостями сновали курьеры, и каждое новое сообщение содержало известия о растущем возбуждении воинов, которым не терпелось отправиться в поход на Гаунтлгрим. Сейчас угроза нападения орков представлялась чем-то далеким и незначительным.
– А может быть, и больше, – заметил король Коннерад. – Харнот сначала жадничал, конечно, но Оретео Шип постоянно был рядом с ним и внушал ему то, что надо. Теперь молодой король считает, что Адбару выгоднее всего будет отправить в Гаунтлгрим самый многочисленный отряд.
– А может, он сам нацелился на трон Гаунтлгрима, – вмешалась военачальница Дагнаббет.
– Вот этому не бывать! – отрезал Бренор. – Но пусть молодой и самоуверенный король думает, что хочет, лишь бы дал мне столько воинов, сколько нужно.
– Ты говоришь, что враги хорошо стерегут Гаунтлгрим. Значит, нужна крупная армия. Тогда нам трудно будет оставить три цитадели Серебристых Болот, потому что в гарнизонах после нашего ухода не достанет воинов, чтобы как следует охранять их, – сказал король Коннерад, и что-то в его гоне заставило Бренора насторожиться. И не в первый раз за эти несколько недель, когда они планировали поход.
Бренор посмотрел на Дзирта; тот кивнул, очевидно, тоже уловив настроение
– Ну, ты собираешься высказать все напрямик или нет, друг мой? – спросил Бренор.
Коннерад удивленно посмотрел на него.
– Я догадываюсь, что у тебя на душе, молодой король Браунанвил, – продолжал Бренор. – Я знаю тебя не хуже, чем твоего папашу, и не хуже, чем самого себя.
В этот момент взгляды всех присутствующих устремились на молодого короля Коннерада.
– Ты не получишь трон Гаунтлгрима, – заявил Бренор.
– Этот трон мне не нужен, – возразил Коннерад.
– Но… – начал Дзирт.
Коннерад вздохнул, фыркнул и ничего не сказал.
– Но все же ты хочешь туда отправиться, – продолжал Бренор.
Коннерад снова фыркнул, давая понять, что считает это предположение абсолютно нелепым и смехотворным.
Но Бренор даже глазом не моргнул, продолжая пытливо вглядываться в Коннерада.
– Да, так оно и есть, – наконец признался молодой король.
– Ты получил Мифрил Халл, – напомнил ему Бренор. – Между нами все счеты кончены, сынок. И я вовсе не собираюсь отбирать у тебя твое королевство.
– Я всю жизнь провел здесь, в Халле, – заговорил Коннерад.
Бренор кивнул в знак согласия и сказал:
– А половину этой самой жизни твоя задница восседает на троне. Тяжеловато, а? Ага, уж я-то знаю, каково это, парень.
– Понятное дело. Видать, тебе самому тяжело было, вот ты и оставил и трон, и свой народ, – заговорила Дагнаббет, и прозвучавшая в ее голосе резкая нота заставила Бренора и остальных насторожиться.
– Но ты же не будешь сейчас говорить, что король Бренор в долгу перед нами – он так много для нас сделал, – упрекнул военачальницу Коннерад.
– А я этого и не говорила.
– Тогда к чему ты клонишь?
Ага, и я про то же, – подхватил Бренор. – В чем дело?
Военачальница Дагнаббет не сразу смогла заговорить; она сглотнула, тяжело дыша, и видно было, что она охвачена смятением и призывает на помощь всю силу воли.
– Мой дед выгнал серых дворфов из Мифрил Халла, – начала она. – Это мой дед и мой отец подготовили трон для короля Бренора, к его возвращению из Калимпорта, и они храбро и верно служили тебе с того дня.
– Да, и мой отец тоже, – согласился Коннерад Браунанвил. – Служил королю Бренору и тому, кто правил до него.
– Это так, но твои предки не храбрее и не славнее моих предков! – выпалила военачальница Дагнаббет, и все присутствующие ахнули.
– Думай, что говоришь, девчонка, он твой король! предупредил Бунгало Удар Кулаком.
– Да, мой король, который только что заявил, что хочет уйти и оставить крепость, – не сдавалась Дагнаббет. – Точно так же как ты – ты уходишь, чтобы служить Бренору телохранителем.