Архипелаг
Шрифт:
– Конечно, только не среди нас, люди-то знают, что тогда, ночью, они шли нас убивать, грабить и насиловать, и прекрасно это помнят.
– Это да, согласен.
– А вы, Сергей Николаевич, собственно с какой целью интересуетесь?
– Да как-то не добавляет радости наличие на острове невольников.
– И что, какие мысли насчет них?
– Пирс отремонтировали, просеку закончат и пусть катятся на все четыре стороны.
– Ну вот смотри, Николаич… отпустишь ты их, а у них как у латыша – хрен да душа, и чем они займутся?
– Есть такой вариант, но что делать? Тут их содержать, кормить, караул под них выделять тоже не дело. ИТК на Сахарном организовывать у меня в планах нет.
– Не дело. У меня, вот честно, нет никаких предложений по их поводу… пока нет.
– Я схожу к ним и поговорю.
– И что ты им скажешь?
– Предложу, как ты сказал, начать жизнь с чистого листа, вот пробьют просеку до пасечников, и пусть там строятся и живут пока, не попадаясь на глаза, так скажем, коренным жителям.
– Вроде как колония-поселение?
– Ну вроде, только без конвойных и охраны. Захотят жить нормально, пусть живут, а нет – пусть рубят плот, делают весла и гребут отсюда, чем дальше – тем лучше.
– Не знаю, – вздохнул Макарыч, – что из этого выйдет, но то, что с ними надо как-то решать, это да, факт.
– Ладно, попытка не пытка… пойду поговорю.
– Я с тобой схожу.
– Ну пошли.
Мы пересекли площадь форта и дошли до подвала, где содержались наши каторжане. Рядом со входом был небольшой навес, под которым расположились двое караульных.
– Привет, мужики.
– Здравствуйте, – поднялись с места караульные и подтянулись, изобразив строевую стойку.
– Вольно, – махнул рукой Макарыч, – как там наши каторжане?
– А чего с ними сделается? Ужином их накормили, спать, наверное, укладываются, завтра у них день сурка.
– Открой, пусть строятся на площади.
– Куда их?
– Да никуда, просто поговорим.
Один из караульных чуть отошел, положив автомат стволом на сгиб локтя и, сняв предохранитель, а второй, открыв засов двери, прокричал:
– Выходим строиться! В шеренгу по два!
Внизу закопошились, и наши арестанты начали выходить и строиться недалеко от подвала.
– Воспитывать будут… а кто накосячил?.. Да ровно вроде все было, – расслышал я разговоры, когда все построились.
– Да нет у нас времени на воспитательный процесс, тем более в вашем случае, – начал я, – у нас к вам предложение, он которого вы не сможете отказаться… Итак, два варианта. Первый – вы в качестве дембельского аккорда заканчиваете с просекой и потом там, рядом с пасекой строите себе жилье, хотите индивидуальные, хотите бараки… и делаете вторую попытку начать новую жизнь. Вариант второй – заканчиваете с просекой, рубите плоты и плывете отсюда на все четыре стороны. Все, даю вам время подумать
– А долго мы там будем на отшибе? – спросил кто-то.
– Минимум полгода, считай на испытательном сроке, а там все от вас зависит.
В толпе негромко переговаривались, кто-то просто стоял, пребывая в задумчивости, трое молодых парней спорили, шепотом так спорили, но очень эмоционально…
– Время вышло. Кто за первый вариант три шага вперед.
Почти все шагнули вперед, на месте осталось восемь человек.
– Что ж, каждый сделал свой выбор. Алексей Макарыч, фото этих восьмерых пусть Павел распечатает, данные на них потом передадите в Лесной и в Лунево.
– А это зачем? – спросил один из тех парней, которые спорили о чем-то.
– Все просто. Содержать вас нет никакого желания, но вы по сути преступники и вне закона, и отправив вас на вольные хлеба, нет уверенности, что вы не возьметесь за старое, поэтому мы разошлем данные о вас во все известные поселения, чтобы там вас держали на контроле.
Вперед шагнул еще один, тот самый, что из троих спорщиков.
– Алексей, этих семерых тогда «на карандаш» и с первым транспортом отправить их документы в Лесной. Все, беседа закончена.
Макарыч переписал семерых, и потом все были отправлены под замок, а мы вернулись обратно в кабинет СБ.
– Не знаю, что из этого выйдет, конечно, – сказал Макарыч, присаживаясь за стол.
– И я не знаю, но во всяком случае здесь они будут уверены в завтрашнем дне, по крайней мере в среднесрочной перспективе.
– Это точно.
– Таищ плковник, разрешите, – просунул голову в дверной проем и постучал Жека.
– Входи. Что-то срочное?
– Да! Я принял сообщение от этих… ну контрабандистов.
– Да ты что!? И? – обрадовался я.
– Они его три раза повторили, вот. «Для острова Сахарный… Находимся на территории Амурской республики, семья жива, люди есть, много… уклад, как у вас, поднимают промышленность, возможно, в скором времени увидимся. Костя».
– И как ты все расслышал? – спросил я.
– Так они не текстом, они морзянкой предали на нашей частоте.
– А ты пробовал ответить морзянкой?
– Да, но бесполезно, ответа не получил.
– Ну… остается только порадоваться за Костю и его друзей, надо, кстати, этому парнишке сказать, который из их компании, – сказал Макарыч.
– Михаилу? – уточнил я.
– Да, пусть успокоится, а то недавно видел его, он все переживал, дошли или нет его друзья.
– Кстати! Насчет друзей… Жека, а где твой этот, палтыргейста? Вообще вывалилось у меня из головы. И ты, Макарыч, тоже хорош.
– Да это мне все некогда было, он сам приходил пару раз, не заставал меня, мне докладывали.
– Так на хуторе он с нами, Михалычу помогает.
– Давай свяжись с хутором, пусть идет, раз уж мы тут с Алексеем Макарычем вопросы социума взялись решать.