Архипелаг

Побережник Николай

– Это как?

– Да вот так, – ответил Дима, – толерантность, культ бабла, демократия… мать ее. Там из старой Европы в основном и американцы живут.

– То есть они всех негров и арабов к себе забрали? – спросил я, улыбнувшись. – Толерантность же?

– Нет, – в голос рассмеялся Эрик, – негры как раз умнее их оказались, большинство с нами осталось. Человек сто пятьдесят у них примерно в общине было.

– Почему было?

– А разогнали мы их по углам, – ответил за Эрика Дима, – нечего нам тут диаспоры создавать… проходили уже. Сразу им сказали, мол, островов

много, идите и там живите общиной.

– Ну да, верно. И что, согласились? Без проблем?

– Так у них пример был наглядный, в лице двух десятков арабов египетского и ливийского происхождения.

– А с ними что?

– Расстреляли.

– О как… и за что?

– А они нам тут пытались «арабскую весну» свою устроить, ага… хрен угадали, – Дима изобразил жест, согнув одну руку в локте и положив на сгиб вторую, – спасибо деревенским, помогли справиться. Особо буйных отвели в овраг и расстреляли.

– А я считаю, что зря, – вставил Эрик, – их можно было заставить работать, делать что-то полезное.

– Ну вот, видишь, как практичная немчура думает? – сказал Дима. – Нет… шеф принял решение жесткое и, думаю, верное. Все, у остальных желание бузить сразу отпало.

– Эрик, а ты неплохо по-русски говоришь, хоть и акцент ужасный, конечно, – улыбнувшись, сказал я.

– Я родился и вырос в маленьком городке Вурцен, недалеко от Лейпцига, тогда еще это была территория ГДР, в школе обязательно учили русский язык, а на окраине города были советские военные… танкисты. У меня было много в детстве друзей – детей русских военных.

– Понятно. А как с оружием у вас?

– Так, пока хватает… у деревенских считай в каждом доме, да еще и в тайге, может, что прикопано, а у нас… все, что на сторожевике было, то и есть, то есть полный БК на дежурство… на которое наш экипаж заступил в тот день в 20:00, только и успели выйти в заданный участок… На корабле у нас 28 автоматов, на весь ЛС ну и семь ПМ-ов на четверых офицеров и трех мичманов, и вот такая игрушка тоже есть, – похлопал он по зачехленному «Утесу», – не говоря о стандартном артиллерийском и ракетном вооружении.

– Ракетном?

– Конечно, «Иглы» и «Штурмы»… У нас же полноценный сторожевой корабль проекта 10410, а не какой-то там катерок сердюковской эпохи инноваций и реформ.

– Сурово… правда, я понятия не имею, что это за проект, но видно, серьезное что-то.

– Серьезное, – кивнул Дима, – только торчит теперь на сопке, наполовину в грунт зарывшись… а вот тут надо бы левее уйти, между теми двумя островками, заодно сразу посмотрите на «новые земли».

– Иди тогда вниз к Иванычу, покажешь фарватер, – сказал я.

«Аврора», сбавив ход, медленно проплыла меж двух небольших островков и на малом ходу пошла вдоль берега острова очень больших размеров… на нем не один наш Сахарный поместится. Земля, та, что поднялась из-под воды, была какого-то странного серо-коричневого цвета, во многих местах уже росла редкая трава, я разглядел в бинокль пару ручьев. Рельеф резко отличался от приморского, это была просто холмистая местность.

– Там, наверное, расти все будет… даже палка корни

пустит, сплошная органика ведь.

– Да, – согласился Эрик, – вон там за полосой леса, что с той стороны склона, уже собрали урожай овощей.

От берега и вверх до невысокого гребня сопки полоса леса, километров в пять. Этот лес тянется вдоль берега, до самой деревни на берегу, до которой оставалось по прямой уже километров двадцать, и ее очертания можно разглядеть в бинокль…

Два длинных мостка от берега, у которых были пришвартованы несколько шлюпок, спасательных ботов и целых шесть водных мотоциклов. Ну и тридцатиметровая красавица – яхта олигарха, стояла здесь же, на нее были переброшены мостки с берега. Было заметно, что кроме шлюпок больше ничем не пользовались уже давно. А в шлюпках да, в некоторых лежали какие-то вещи и рыбацкие снасти, метрах в трехстах от берега с двух ставили сети. «Авроре» места, естественно, не было, и сходни опустили прямо на берег, скромно пришвартовавшись недалеко от белоснежной яхты, изрядно поцарапанной, правда. Иваныч ее как увидел, даже рот приоткрыл.

– Дайте две! – сказал Иваныч, когда мы стояли на носу и ждали доклада боцмана об окончании швартовки.

– Не завидуй, Иваныч, – толкнул я его в плечо, выводя из ступора.

– Серый, ты посмотри какая красавица…

– Не пялился бы ты на нее так откровенно, а то хозяин приревнует и подумает чего нехорошего, да вот, наверное, и он…

Не дождавшись, когда трап окончательно закрепят, по нему уже быстро поднимался, почти бежал ничем не выдающийся мужик, ну за исключением круглых очков в золотой и явно дорогой оправе. Ботинки с высоким берцем, шорты, рубаха-«гавайка» навыпуск, подпоясанная черным офицерским военно-морским ремнем с черной кобурой ПМ, кобура тоже «морского» исполнения, то есть на специальных регулируемых подвесах крепилась, а не сразу к ремню. Лицо в целом у мужика приятное, гладко выбритое, видно, что следит за собой. Я невольно провел рукой по своей уже отросшей за четыре дня щетине… мда…

– Наши… Наши! – прокричал он с палубы вниз, где стояло человек, наверное, триста примерно. Вверх полетели кепки, какие-то полотенца, народ засвистел и загомонил. Олигарх сделал жест рукой, прося успокоиться, и, разведя руки в стороны, направился к нам.

– По мордам, бляха-муха, вижу, что наши! – сказал он и обнял Иваныча как будто родню. Но потом подавил в себе эмоции и, улыбаясь, протянул Иванычу руку.

– Эдик… эм… Эдуард Яковлевич.

– Иван, Иван Иванович, – в той же манере ответил Иваныч.

Потом он повернулся ко мне.

– А вы, стало быть…

– Сергей Николаевич, – ответил я и протянул ему руку первым.

– Очень! Очень приятно… Эдуард Яковлевич. Эм… Ну… добро пожаловать на богом забытые и никому не известные Новые Земли.

– Теперь известные, – улыбнулся я, – во всяком случае, в Восточном Архипелаге теперь про вас знают.

– А где это?

Спустившийся с открытого мостика и стоявший рядом Эрик достал из кармана и протянул шефу карту, которую Иваныч рисовал вчера.